Вполне возможно, надо вычитать. У меня после инсульта осталась проблема - я не могу удерживать в памяти большой объем текста, и к концу предложения могу уже не помнить, какие слова использовала. А уж когда с телефона пишешь...
Спасибо за подсказки, обязательно поправлю.

Поддержу eotvi и Лео: действительно, короткая строчка там придется совсем хорошо.

И вот тут -
Зимний мусор жгут, не жалея: горит дотла...
- двоеточие придется лучше, чем запятая, мне кажется.
И да, мне кажется, что мягкие руки воды - руки мягче, чем вода - это перекличка. И хорошо, да... Спасибо, Дара!

Неожиданно прозой.

...это
То время медленного света,
Когда заснеженное небо неотличимо от земли...

Как же я люблю эти медленные, бесшумные, торжественные весенние снегопады... Да, наверное, для кого-то они неприятны. Кто-то месит покрышками белое покрывало, стремительно превращающееся в слякоть, и потом матерится, отмывая машину, но вы попробуйте, черт возьми, остановиться, никуда не денется это бесконечное кружение в беличьем колесе, запрокиньте голову, подставьте небу лицо, пусть вас поцелует уходящая зима. Невесомыми, обжигающе-ледяными поцелуями огромных снежных хлопьев, словно нанизанных на невидимые нити... Это же вечность сейчас падает с белого неба, вечность ложится на плечи и под ноги, как можно не услышать ее безмолвного голоса?
Я не могу не слушать. Могу только стоять, ловить глазами и губами бесшумно оседающий снег, и не слышать огромного города, все звуки сразу исчезают, растворяются в вязкой тишине белого шепота весеннего снегопада...

Я хочу домой. Там сейчас над холмами свинцово-темный окоем, а над ним белый купол ночного неба. Там нет фонарей и рекламных огней, которые прогоняют ночь, превращая ее в неясное серое марево. Там чистый и прозрачный, ледяной воздух, прошитый крупными стежками снегопада, там тишина, в которой уже слышится пульс скорого половодья - река вздрагивает, словно жилка на виске земли. я даже здесь слышу эту дрожь...
Скоро...

Ох ты, хорошо как...

Что тут поделаешь, город - он просто мой.
По подворотням прячется теплый ветер,
тополь к дождю шелестит молодой листвой,
в классики и догонялки играют дети.
Женщины носят тяжелые животы,
словно несут святыню - уже на снОсях,
и от медлительной, вечной их красоты
сердце смеется и плачет, и счастья просит -
всем: нерожденным, родившимся, старикам,
птицам на крышах и небу над всеми нами,
чистым глазам и добрым людским сердцам...

Там, в облаках, улыбается синева,
с улиц смывая холодную грусть дождями.

Когда уже дышать невмоготу
От кома, поселившегося в горле,
Я открываю дверь в безлюдный город
И ухожу в густую темноту.
Там ливень обнимает тополя,
Там теплый ветер обнимает крыши,
И кроме нас, совсем никто не слышит,
Как тихо просыпается земля,
Как небо смотрит, плачет и молчит,
И каплями дождя с лица стекает,
Как сквозь асфальт легенда прорастает
И расцветает молнией в ночи.
Мне там не нужно ни любви, ни слез,
Меня там нет, и дома не найдете -
Я ночь, я ливень, я листок в полете,
Который ветер на ладонь принес.
И только утром в мокрых волосах,
Переплетенных ливнем полуночным,
Увидеть можно бег неровных строчек,
И дальний отблеск молнии в глазах.

Ледяная роса обжигает нагие колени,
На холмы опрокинулась чаша с осенним вином.
Мне приснился июньский закат, земляничные тени, 
Перечеркнутый взглядом и взмахом руки окоем.
Что-то дрогнуло в мире, сместилась орбита планеты,
Звезды стали парадом, и осень вступает в права.
Лишь во сне и осталось такое короткое лето,
На вершине холма, непримята, кивает трава.
Горизонт на две равные части рассветом расколот,
Ночь стекает по травам в уснувшее крепко село,
На ветру, на холмах, на душе - обжигающий холод,
Только в памяти тихо и ровно струится тепло.
Но пока над холмами бездонно, безмолвно, безбрежно
Дышит небо, и знает, что мы никогда не умрем...
...в окна смотрит рассвет, ледяной, как последняя нежность,
И холодный июль, обернувшийся вдруг сентябрем.