Ветер выл настырно, темно и голодно,
заметал кварталы и пустыри,
но Венсан слонялся с утра по городу,
запуская мыльные пузыри,
и Венсана, в общем, совсем не трогали,
что там трогать, если такой дурак,
не впервые ж видим его, убогого,
что ж поделать, с ним постоянно так.
Дурака учить - понапрасну тратиться,
что пилой тупою валить леса,
только этот может в Страстную Пятницу -
семицветной радугой в небеса.
Вот другому - быть бы за это битому,
а с Венсаном свыклись, что он - таков,
не впервой, мол, видим его, немытого,
и его рубашку - семи цветов...
Ветер пел и плакал, гонясь за радугой
по кривым проулочкам, между стен,
а Венсан смеялся: конечно, радуюсь,
ведь воскреснет - точно - на третий день.