*
Нет, мне негоже почивать на лаврах,
Не задержусь я в жалких бакалаврах.
Я о мосхопсах и плезиозаврах
Рожаю упоительный трактат.
Уже отходят пустословья воды,
И он, брыкаясь, требует свободы,
И сам профессор Магнус примет роды
И лаконично выдохнет: "Я рад.".

И сорок три шерстистых носорога
Меня, ласкаясь, встретят у порога,
И каждый поднесет по чаше грога,
А я уже собою буду пьян.
И трепетная самка диплодока
Мне прямо в душу глянет волооко -
Прелестна, гибкошея, крутобока,
Не вам чета, о внучки обезьян!

Но завизжат призывно телефоны,
Пойдут толпой курьеры, почтальоны,
И телеграмм и поздравлений тонны
Завалят аскетичное жилье.
О гениальность - царственное бремя!
Я буду зван в десятки академий,
Осыпан градом почестей и премий.
Что ж… Все логично. Каждому свое.

И вот тогда сосед мой Николаев,
Болван и негодяй из негодяев,
Задиристый, как банда самураев,
Не понимающий, как он смешон,
Меня не будет оскорблять прилюдно
И психом звать, хихикая паскудно.
Да, гением опасно быть и трудно,
Но лишь пока трактат не завершен.

**
Я так нечеловечески прекрасен:
И телом ладен, и душой здоров!
Я столько знаю саг, былин, и басен,
И даже этих, как их… рубаев!

Я статью - рыцарь, профилем - патриций,
Чернеет антрацитом дивный фрак.
В моей петлице буйно, как в теплице,
Цветут пион, гардения и мак.

На шляпе нежным облаком клубится
Плюмаж из перьев вещей птицы Глюк.
От зависти идут прыщами лица
У всех, кто ошивается вокруг.

Мой взор орлин, а интеллект безбрежен,
И шумный мой успех в любых делах,
Как смена лет, фатально неизбежен.
Порой терзает суеверный страх -

Меня, ни в чем не знающего страха -
Как этот мир, что истощен и стар,
Вдруг вновь достиг чудесного размаха,
Создав столь утонченный экземпляр?

О совершенство мыслей и фигуры!
О, как я грандиозен, ярок, крут!..
А бабы че не любят? Бабы дуры!
Да и, похоже, дурами помрут.

***
Всю ночь мне снился жуткий сон,
Кровавый, плотный и живой:
За мною мерзкий мю-мезон
Летел с часами и с косой.
Он был космат, клыкаст и дик,
И бездна пенилась в глазах.
И злая муть ученых книг
Вставала, отряхая прах,
Из бедной памяти моей.
Шипя, научные слова
Вдруг обращались в упырей,
В полутритона-полульва,
В козлеопарда, в птицежаб,
В кикимор, монстров, водяных…
Я мал… беспомощен… я слаб…
Куда мне спрятаться от них?
Растет нелепая толпа,
Визжит и водит хоровод…
Меня раздавят, как клопа!
Вот, надвигаются… Вот-вот…
Вот подлетает мю-мезон,
И кровь с косы бежит струей…
Но тут в мой сон влетает звон…
Будильник! Друг ты мой родной!..
Я, весь в слезах, даю зарок -
Я смят, я скомкан страшным сном -
Оставить гниль научных строк
И жить физическим трудом.
Увы, зарок мой чистый блеф,
Я это знаю наперед:
Мой непомерный интеллект,
Облизываясь, пищи ждет.

****
Там, где водятся злые зубные врачи,
Где хрипят по ночам тараканы,
Три девицы сидят на щербатой печи,
Разметавши по ней сарафаны.

Уж одна из девиц до того хороша -
Лунолика, бела, полногруда!
А кому не по нраву колтун и парша,
Тот пусть валит оттуда, паскуда!

И вторая девица прекрасна до слез,
До икоты, до спазма, до дрожи!
О японские глазки! О греческий нос!
О индейская выделка кожи!

А уж третья девица - сама красота
От макушки до глянцевых пяток,
От пушистых ушей до витого хвоста,
От галош до ажурных перчаток!

А в кустах завывает ужасный квазар,
В камышах стоматолог таится.
"Ох и страшно мне, девушки, плыть на базар," -
Молча молвит вторая девица.

Перепрела папайя, набрякла хурма,
Репа брызжет оранжевым соком.
А за домом шипящая хищная тьма
Смотрит круглым серебряным оком.

Молча вторит ей третья: "И правда, сестра,
С каждым часом все жутче и жутче!
Пусть гниет урожай - не пойду со двора.
Нешто нечисть никто не прижучит?"

Только первая молча известку жует
И не хнычет - но, знаю, боится!
Ничего! К вам спешит уже ваш Дон-Кихот -
Храбрый Тубус, отважнейший рыцарь!

Я ворвусь, словно смерч, и двуручным мечом
Разгоню пупырей и дантистов.
Полюбите, девицы, меня горячо,
Я прекрасен, отважен, неистов!

Полюбите меня - чем я вам не жених,
Просто созданы мы друг для друга!
Я жениться желаю на всех, на троих.
Дома что-то с невестами туго...

*****
Я сошью себе крылья из новенькой кожи
И оклею гусиным пером.
Их жара не иссушит, мороз не скукожит,
Крылоруб не снесет топором -

Потому что я их никогда не надену,
Это слишком пижонский прикид.
Я их лентой свяжу и повешу на стену,
Пусть глазеют на них дураки.

Пусть гадают, откуда такие трофеи -
То ли ангела я подстрелил,
То ль Пегас в гараже у меня, сатанея,
Месит воздух обломками крыл,

То ли сам по ночам я меняю обличье,
Обретая крылатую прыть,
Чтобы вклиниться в сонное сонмище птичье -
Серых уток на завтрак добыть.

Я солидно молчу, пожимаю плечами,
Мол, и сам уже помню с трудом.
Ах, соседи, соседи, не вы ли кричали,
Что удел мой - ближайший дурдом?

А теперь вы способны лишь бекать и мекать,
Скудный ум свой загадкой дразня.
Я по вам, дуракам, изучу человека,
И трактат мой прославит меня.

*****

В далеком краю я хочу поселиться
Средь голых людей шоколадных,
Они и не слышали слова "столица",
Не видели зданий громадных.

Я их научу разгонять интегралы
И множить кубы на амперы,
Отсыплю им щедро божественной праны,
Которою полон без меры.

Вложу я зубила в их крепкие руки,
Чтоб зубы лечили друг другу,
Я знанья им дам, чтоб ваять виадуки
И гайки закручивать туго,

Костры костерить, возводить зиккураты
И строить прилежно державу.
В приличной стране должен быть император,
Вот я им и стану по праву!

Дворец драгоценный отгрохаю сразу,
С бассейнами и секретаршей
И буду писать каждый день по указу
Своею рукою монаршей.

Велю я собрать их в огромную кипу
И почтой отправить курьерской
На прежнюю родину, гнусному типу -
Нахалу с ухмылкою мерзкой.

Пусть знает сосед мой, циничный и злобный,
Что попраны глупость и грубость -
Вершины сверкающей и бесподобной
Достиг ослепительный Тубус!

(с) Мила
Отсюда: http://termitnik.ru/poem/62511/