|
В качестве вступления: я решила выложить это в Юмор, а не в ЛитКафе, потому что это - именно юмор. К тому же, практически весь текст (не считая изменённых мною метафор) принадлежит безмерно мною уважаемому Оскару Уайльду.
Сначала я не хотела вывешивать эту пародию на форуме, но меня уговорили друзья, которым она, кажется, понравилась.
На всякий случай: сюжет принадлежит (см. выше) Оскару Уайльду, персонажи принадлежат Джону Толкиену и Васильевой Наталье Эдуардовне.
(Этим текстом я не хотела никого обидеть - если кто-то обиделся, примите мои извинения.)
ТАНО И СИЛЬМАРИЛЛ
- Она сказала, что будет танцевать для меня, если я принесу алый Сильмарилл её отцу, - воскликнул юный Берен, - но даже в замке Мелькора нет алого Сильмарилла!
Его услышал Тано Мелькор, сидящий на своём чёрном троне в Аст Ахэ, и с интересом прислушался к голосу смертного.
- Ни одного алого Сильмарилла! – продолжал сетовать Берен, и его глаза наполнились слезами. – Ах, от каких пустяков зависит порою счастье! Я убил тысячу, несколько тысяч орков, я знаю все приёмы боя на мечах – а жизнь моя разбита из-за того, что у меня нет алого Сильмарилла.
- Вот он наконец-то, настоящий влюблённый, – сказал себе Тано Мелькор. – Ночь за ночью я пел о нём, хотя и не знал его, ночь за ночью я рассказывал о нём таирни и, наконец я увидел его. Его волосы темны, как тёмный гиацинт, а губы его алы, как тот Сильмарилл, который он ищет; но страсть сделала его лицо бледным, как слоновая кость, и скорбь наложила печать на его чело.
- Завтра вечером Тингол даёт бал, - шептал молодой смертный, - и моя Соловушка будет там. Если я принесу её отцу алый Сильмарилл, она будет танцевать для меня всю ночь… Но нигде нет алого Сильмарилла, и мне придётся сидеть в одиночестве, а она пройдёт мимо. Она даже не взглянет на меня, и сердце моё разорвётся от горя.
- Это настоящий влюблённый, – сказал Тано Мелькор, - то, о чём я лишь пел, он переживает на деле. То, что для меня радость, для него страдание. Воистину любовь – это чудо. Она драгоценнее изумруда и дороже прекраснейшего опала. Её не приторгуешь в лавке и не выменяешь на всё золото Валинора!
- На хорах будут сидеть музыканты, - продолжал Берен. – Они будут играть на арфах и свирелях, и моя милая будет танцевать под звуки струн. Она будет носиться по зале с такой лёгкостью, что ноги её не коснутся пола, и вокруг неё будут толпиться придворные в расшитых одеждах. Но для меня она не будет танцевать, потому что у меня нет алого Сильмарилла.
И юноша упал ничком на траву, закрыл лицо руками и заплакал.
Тано Мелькор сидел на троне и думал о таинстве любви.
Потом он встал и пошёл в зал, где хранились Сильмариллы.
Посреди зала стоял каменный стол. На нём лежали три Сильмарилла. Тано осторожно протянул руку к одному из них:
- Подари мне свой алый свет, - попросил он, - и я спою тебе свою лучшую песню!
Но Сильмарилл остался тёмным и холодным.
- Я могу дарить лишь жёлтый свет, - ответил он, - я желтый, как чешуя юной саламандры, желтее всех золотистых первоцветов. Попроси моего брата – может быть, он тот, кто нужен тебе.
И Тано обратился к другому Сильмариллу:
- Подари мне свой алый свет, и я спою тебе свою лучшую песню!
Но Сильмарилл остался тёмным и холодным. Он ответил:
- Мой свет – белее снега на вершине Таникветиль, белее пены на гребнях волн Ульмо. Обратись к Третьему Сильмариллу – может быть, он тот, кто нужен тебе.
Тано Мелькор обратился к третьему Сильмариллу:
-Подари мне алый свет, а я спою тебе свою лучшую песню! – воскликнул он.
Но Сильмарилл, казалось, потемнел ещё сильнее.
- Мой свет – алый, - отвечал он, - он ал, как кровь таирни на когтях орлов Манве, он ал, как глаза твоих драконов. Но Тьма убила этот свет, и теперь я чёрен, как Ночь.
- Только свет… Неужели нет способа вернуть его?..
- Есть, - ответил Сильмарилл, - но он так страшен, что у меня не хватает духу, чтобы открыть его тебе.
- Открой мне его, - попросил Тано, - я не боюсь.
- Если ты хочешь увидеть алый свет, ты должен сам создать его, - ответил Силмарилл, – из звуков песни при лунном сиянии, и ты должен окрасить его своей болью. Ты должен петь мне, прижав меня к груди, и я сожгу тебя, и твоя боль станет моим светом.
- Смерть – дорогая цена за алый Сильмарилл, - воскликнул Тано, - жизнь мила каждому! Но Любовь дороже жизни, и жизнь отвергнутого Тёмного Валы – ничто в сравнении с человеческим сердцем!
И, расправив крылья, Тано взлетел. Он пронёсся над Аст Ахэ как тень.
А Берен всё ещё лежал в траве, и слёзы ещё не высохли в его глазах.
- Радуйся! – крикнул ему Тано. – Радуйся, будет у тебя алый Сильмарилл! Я создам его из звуков моей песни и из моей боли. В награду я прошу у тебя лишь одного: будь верен своей любви, ибо, как ни мудра Философия, в любви больше Мудрости, чем в Философии, - и, как ни могущественна Власть, Любовь сильнее всякой Власти.
Берен привстал на локтях и слушал, но он не понял того, что говорил ему Тано, ибо он не знал ах’энна.
А Намо услышал, понял и опечалился, потому что очень любил Мелькора.
- Спой мне в последний раз свою песню, - прошептал он. – Я буду сильно тосковать, когда тебя не станет.
И Мелькор стал петь для Намо, и пение его было чудесным…
Когда на небо пролилось сияние Тельпериона, Тано вошёл в зал, взял Сильмарилл в руки и прижал его к сердцу. Всю ночь он пел, сжимая пальцами гладкую поверхность Сильмарилла, и звезды слушали его. Всю ночь он пел, а Сильмарилл жёг всё сильнее…
Свет его начал окрашиваться алым, но был ещё слабым.
Тано ещё сильнее сжал пальцы, и свет Сильмарилла словно коснулся его сердца. Всё тело его вдруг пронзила жестокая боль. Всё мучительнее и мучительнее становилась боль, всё громче и громче раздавалось пенье Мелькора, ибо он пел о Любви, которая обретает совершенство в Смерти, и о той Любви, которая не умирает в могиле.
И свет Сильмарилла стал алым, подобно утреннему свету Лаурелина.
А голос Мелькора всё слабел и слабел, и вот глаза его заволокло туманом, и он почувствовал, как что-то сжимает его горло.
- Смотри! – воскликнул Сильмарилл, - мой свет – алый!
Но Мелькор ничего не ответил. Он лежал мёртвый около трона, и руки его были обожжены.
В полдень Берен прорвался в тронный зал Мелькора.
- Ах, какое счастье, - воскликнул он, - вот он, алый Сильмарилл! В жизни не видал такого красивого камня!
И он протянул руку и взял Сильмарилл.
Потом он отбросил меч и побежал к замку Тингола, держа Сильмарилл в руках.
Лютиэн Тинувиэль сидела у порога и наматывала голубой шёлк на катушку. Серый кот лежал у неё в ногах.
- Ты обещала, что будешь танцевать для меня, если я принесу твоему отцу алый Сильмарилл! - воскликнул Берен. - Вот самый алый из Камней, созданных Феанором. Отдай его своему отцу и танцуй для меня всю ночь!
Но девушка нахмурилась.
- Боюсь, что этот Сильмарилл моему отцу уже не очень нужен, - ответила она. – К тому же Даэрон прислал мне диадему из мифрила, а всем известно, что хорошо отполированный мифрил куда красивее Сильмариллов!
- Как ты неблагодарна! – с горечью сказал Берен и бросил Сильмарилл в море.
Волны океана Ульмо поглотили Камень.
- Неблагодарна? – повторила девушка. – Право же, какой ты грубиян! Да и кто ты такой, в конце концов? Всего-навсего горский князь. Не думаю, что ты умеешь играть на лютне так, как Даэрон.
И она встала с кресла и ушла во дворец.
- Какая глупость – эта Любовь, - размышлял Берен, возвращаясь домой. – В ней и наполовину нет той пользы, какая есть в хорошо отточенном мече. Уйду-ка я лучше в леса и буду охотиться на орков.
И он вернулся домой, снял со стены меч и начал его старательно чистить.
Это нелепо - разделять людей на хороших и плохих. Люди бывают либо очаровательны, либо скучны.&&(с)Оскар Фингал О'Флаэрти Уиллс Уайльд)
 IP записан
|
Главная
Страниц: 1
