Десять лет назад случилась такая же непонятная весна, и родилось такое вот непонятное стихотворение. Как, глюк?

Апрель тропинки заметает.
Зима - весной? Так не бывает,
Но совершилось... близки сроки
И мне пуститься в путь далекий.
Друзья со мною разминулись -
Они ушли и не вернулись.
Я к ним иду - они не люди,
Они - изгнанники и судьи.
За сны мои, за бред безумный,
За смех и слезы, боль и думы,
За расставанья и за встречи,
За гнев, за месть - за все отвечу,
Затем, что тяжек груз Наследства,
Давно ушедшей сказки детства,
Когда я наяву летала
К мирам чужим и небывалым,
И уносили к звездам крылья
Святого детского всесилья...
Теперь - преступницей гонимой
Я отправляюсь вслед за ними,
За светлым и разящим взором,
За тяжким словом приговора:
За то, что пела и смеялась,
За то, что на Земле осталась,
Забыла честь семьи и рода,
Законы своего народа,
За то, что предала Отчизну -
Я приговариваюсь... к жизни.
О, эта боль души и тела -
Существованье без предела,
Когда, как миг, проходит Вечность,
И в каждом миге - бесконечность, -
Что я? Снежинка над пожаром,
В огне истаявшая даром,
Без права к небесам взметнуться,
Уйти - и больше не вернуться...
Я истомилась этой болью -
Но свято выполню их волю...
Апрель тропинки заметает...
Зима весной - так не бывает,
Но совершилось! Близки сроки
И мне пуститься в путь далекий.
Душа, как раненая птица,
В потемках бытия томится,
Но снег сгорит в огне рассвета,
И за весной настанет лето, -
И есть надежда на прощенье,
На долгий путь - без возвращенья...
Ведь мне осталось так немного:
От лета к осени дорога,
Любовь, отчаянье, усталость...
Ведь мне осталось... мне... осталось...

Дара, спасибо, очень мило! Сохранил у себя на харде.

Гунтер.