Ну вот, наконец-то я нашел дискету и принес это сюда. Прошу пинать, не стесняясь.

---

Они были еще только подростками: легионер и философ. Может быть им было по шестнадцать, а может и по пятнадцать лет. Однако этим утром философа должны были казнить.
Утро было сухим и прохладным, когда Легионер, поставленный стеречь своего друга, зашел в комнату Философа. Они дружили с детства, а может и меньше, но это, собственно, не так уж и важно. Легионер не хотел смерти Философа.
— Ну и? Когда меня станут... распинать?
— За два часа до полудня. Если меня оставят возле тебя...
— То что? Ты меня освободишь? Или убьешь... быстро?
— Не знаю.— Легионер опустил голову,— Не знаю...
— Ладно... Не думай.
— Легко сказать. Зачем ты придумал все это? Зачем надо было будить чудовищ?
— Эти чудовища не так и страшны. Собственно говоря страшно то, что никто не понимает, что они, чудовища эти, тоже всего лишь персонажи.
— Персонажи... Персонажи чего? Огромной игры, в которую играют — кто? Боги? Мы? И кто тогда мы сами, мы — выполняющие свою роль, заданную нам при рождении и становлении? Игроки, игрушки?
— Может быть игроки. Может быть игрушки. А может быть не те и не другие. К примеру, затерявшиеся в толпе персонажей зрители. Затерявшиеся — и вовлеченные в игру.
— Ты говорил об этом людям и люди выдали тебя легату, говоря будто бы ты учил их не работать, не выполнять ничего, что от них требуется, потому, что только так можно перестать быть игрушками этих неведомых игроков.
— Люди как всегда все переврали, ничего не поняв. Надо работать над собой, вырываться из детерминированности...
— Это еще что за зверь?
— Детерминированность? Ну-у, это заданность событий и поступков, жесткая заданность.
Им не дали закончить разговор. Лязгнув доспехом, в комнату вошел легат.
— По приказу Великого Императора ты должен быть распят.— И, уже собираясь уходить,— Зря ты парень пошел к этому быдлу о своих идеях рассказывать. Все, что им нужно — жрать да спать. Ну, еще развлекаться иногда. Все, что за рамки их скудного разумения выходит, что их мирок убогий перетрясает — все ересь, а значит нужно это искоренять. Вот они тебя и ...
— Искоренили,— чуть заметно усмехнулся Философ.
— Вот именно,— хмуро кивнул легат и вышел.


Как и было указано, солдаты привели Философа на уединенный холм в окрестностях Великого Города за два часа до полудня. Крест уже стоял там, так что долго возиться не пришлось. Философа подняли к перекладине, плотно примотали кисти рук к ее концам.
— Ну вот...— непонятно сказал десятник.— прибивать не велено было, не какой-то там бунтовщик, а так...— он вздохнул и повел солдат обратно в казармы. Возле креста остался только Легионер.
Философ подождал, пока солдаты скроются из вида, и, странно кривя губы, взгляну на Легионера.
— Так... Меня распяли?
— Распяли...— со вздохом признал Легионер.
— Казнь над преступником свершилась?
— Ну, вроде как да...
— Ну вот и снимай меня отсюда, а то уже руки затекают, не дай небо, гангрена начнется...

***

Легионер с Философом сидели в углу трактира и обсуждали свои дальнейшие действия, когда двери внезапно распахнулись и в них появилась девушка-офицер. За ее спиной толпились солдаты. Девушка, не обращая внимания на жулье, замолкшее при ее появлении, направилась прямо к их столу. Философ отвернулся и уронил голову на стол, прикрываясь рукой, Легионерпобледнев, встал. В его голове пронеслась одна единственная мысль: «Это за мной...». Мысль была настолько пакостная, она настолько крепко засела в его сознании, что Легионер не сразу понял, что ему говорит девушка.
— Господин офицер, прошу Вашего разрешения на проведения обыска в этом заведении!
— Что?— растерянно сказал Легионер,— а, да, конечно.
Кивнув девушке, он пошел к выходу, Философ шел за ним. На улице удивленный Философ прикоснулся к его плечу:
— Я что-то не понял...
—Похоже на то, что я все еще считаюсь офицером, значит побег еще не обнаружен.
— Похоже...

***

Они шли между холмов, когда Философ вдруг схватил Легионера за рукав:
— Посмотри,— его голос прервалсяя.
Легионер повернул голову и застыл. На недалеком холме стоял крест, с которого он сам в этот момент снимал Философа.
— Пойдем отсюда. Скорее,— прошептал Философ, стоящий рядом с ним.
Через некоторое время они вновь наткнулись на холм и крест. Вот только Философ там уже был мертв.
— Я... я понял, кажется,— хрипло прошептал Легионер,— Я... понял. Мы все-таки вырвались из этой твоей заданности, не стали поступать так, как было назначено. Мы больше не персонажи...
— А кто? И что теперь?
— Не знаю. Но вернуться назад нам, похоже, не удастся.