- Простите, госпожа, я не хотел вас напугать, - на всякий случай извинился он. - Вам незачем встречать меня оружием.
     - А вас никто и не пугался, смертный. Кто вы и что здесь делаете?
     - Видите ли, госпожа, я владелец этих замечательных собак. Князь Дэгон, к вашим услугам.
     - Вы не ответили на второй вопрос, - клинок оставался в прежнем положении.
     - Простите, госпожа, я не знаю очень многого об эльфийских обычаях, но уж если Хурс судил мне родиться человеком, то я и поступаю как человек. Увидев двух прекрасных девушек, я, естественно, подъехал поближе, чтобы получше вас рассмотреть. Для вас наверняка не секрет, госпожа, что нам, смертным, не только чистокровных эльфиек, но и полуэльфиек никогда не показывают. Э-э... - осекся он, бросив взгляд на черную гриву собеседницы, - надеюсь, я никого не оскорбил?
     - Миледи, да уберите же меч! - вмешалась Изинда. - Вы же видите, что он не собирается на-падать.
     Девушка неохотно вложила оружие в ножны.
     - Князь, а что это за собаки? - защебетала Изинда.
     - Акарские людоеды. На далеком юге было когда-то маленькое государство, Акар. Там выращивали сахарный тростник, рабов, которые убирали выращенное и время от времени убегали, а также псов-людоедов, которые охотились на убежавших рабов. Государства давно нет, рабов тоже, тростник выродился из-за перемены климата, а псы остались. Они очень свирепы, но преданы хозяину до беспамятства. И умны как люди.
     - Не может быть! - восторженно заверещала Изинда.
     - Простите, если я проявляю непочтительность, госпожа, - князь поклонился черноволосой воительнице, - имя вашей спутницы я слышал. А как зовут вас ваши почтенные родители?
     - Мать назвала меня Дарой Ливень, - холодно ответила девушка.
     Князь проворно соскочил с коня:
     - Принцесса... простите великодушно, я вел себя как последний нахал!
     Дара задумчиво рассматривала его.
     - Многие вели себя куда более нахально, - сказала она наконец, - но за все время моих стран-ствий по Аркании еще ни разу не возникало у меня желания убить нахала прежде, чем он откро-ет рот. Хотелось бы мне знать, какие несчастья вы нам несете, князь... Изинда, едем!
     - Но миледи! - запротестовала ее спутница. - Я вовсе не желаю уезжать! Поезжайте одна, а я догоню Вас с князем. Он так интересно рассказывает!
     Принцесса помедлила.
     - Хорошо, - кивнула она наконец. - Ты уже лет семьдесят, как не ребенок, и полагаю, знаешь, что делаешь.
     Повернув коня, она пришпорила его и вскоре исчезла за поворотом лесной дороги. До столи-цы было совсем недалеко, Флоримэль был резв, и Дара, погруженная в глубокие раздумья, сама не заметила, как подковы из поющей стали прозвенели сначала по брусчатке городских улиц, потом по белоснежным плитам дворцовой площади.
     Опомнившись, она соскочила с коня, отвела его в конюшню, потом некоторое время колеба-лась перед дверью кабинета - входить или не входить? Она давно уже поняла, что раздражает отца, и по мере возможности старалась не попадаться ему на глаза, странствуя по Архане и Аркании, обучаясь фехтованию у лучших бойцов Старшей и Младшей Крови и менестрельскому искусству у лучших певцов. Решительный отказ от замужества сначала разгневал Короля, потом тот махнул рукой на непокорное дитя, предпочтя выжидать свершения его судьбы, и с тех пор никто не мешал принцессе делать все, что ей заблагорассудится.
      Решившись, девушка постучала и вошла.
      - Отец, там, у самой границы столичных рощ, мы с Изиндой встретили князя Дэгона, из смертных. Он обещал тебе псов и ведет свору, что-то около десятка собак. По его словам, псы происходят от акарских собак-людоедов.
      Король, нахмурившийся было при виде дочери, просветлел лицом - он был страстным охотником, и это знал весь подлунный и подсолнечный мир.
      - Что же тебя в таком случае беспокоит? - спросил он, заметив смятенный вид девушки.
      - С ним осталась Изинда. Я не смогла ее уговорить, и даже приказу она не подчинилась. А на меня вдруг повеяло холодом... так веет из раскрытых человеческих могил за миг до того, как в них опустят мертвеца. Отец, я боюсь. Что-то произойдет... что-то страшное. Для всех нас - страшное... И я ускакала. Испугалась.
      Король нахмурился снова. Полукровка полукровкой, но Старшей крови в ней половина - и королевской крови. Если у девчонки Дар... ведь не зря же Ллин Голубка назвала дочь Дарой? Тогда только милость Даны защитит Потаенное Ко-ролевство от зла, дыхание которого уловила сегодня Дара. Все Одаренные одинаково воспринимали грядущие катастрофы - ледяное дуновение Смерти. В последний раз для того, чтобы спастись самим и спасти смертных, пришлось сделать Архану Потаенным Королевством. Что будет на сей раз?
      Ответ Король получил быстрее, чем ожидал - дверь распахнулась, и к его ногам бросилась Изинда в растерзанном платье:
      - Правосудия, Владыка!   
      - Что случилось, дитя? - Король приподнял ее за плечи, но девушка вцепилась в его расши-тые сапоги:
      - Дэгон! Этот смертный... он меня изнасиловал!
      Взгляд Короля стал страшным. Правитель посмотрел на ворвавшуюся следом за Изиндой стражу и сказал только одно слово:
      - Взять.

Дэгона встретили уже у городских стен - он явно не собирался никуда убегать, хотя вид имел озадаченный и виноватый. По причине непротивления вязать его не стали, окружили и отконвоировали ко дворцу. К тому времени у дворца собралась довольно большая толпа - весть о пре-ступлении разлетелась мгновенно. Но Король велел доставить преступника в тронный зал, где присутствовали немногие. Князь предстал перед Королем и поклонился.
      - Смертный, одна из моих подданных обвиняет тебя в учиненном над нею насилии, - заговорил Король. - Что можешь ты сказать в свое оправдание?
      - Владыка, - ответил князь, - я мог бы, конечно, потребовать, чтобы госпожа Изинда предъявила свидетелей, или сослаться на то, что принцесса несколько раз велела ей не оставаться со мною наедине, но я мужчина и я не трус. Я не хочу, чтобы репутация госпожи Изинды пострадала еще больше, поэтому я промолчу. Я готов ответить за свой поступок и понести наказание, если только мне не будет позволено попытаться исправить совершенное мною зло.
     Пока он произносил эти слова, выражение лица Короля менялось. Когда князь замолчал и по-клонился, Правитель выглядел скорее удивленным, чем разгневанным.
     - Я правильно понял, что ты не хочешь говорить при посторонних, смертный?
     - Да, Владыка.
     - Хорошо. Пусть выйдут все, кроме моего сына и дочери. Ну, и самой пострадавшей, конечно... Я слушаю, смертный.
     - Владыка, я не снимаю с себя вины за случившееся, и что бы я ни говорил, насилие останет-ся насилием. Когда госпожа Изинда привела меня в состояние, в котором мужчина не может контролировать себя, я не смог остановиться...
     - Что значит - не смог? Если мужчина видит, что женщина против близости с ним, он всегда может остановиться!
     Князь покачал головой.
     - Эльф - да, Владыка. Но не человек...
     - Это правда, отец, - вмешалась Дара. - Видит Дана, мне и сейчас хочется избавить мир от присутствия в нем этого смертного, но я должна признать, что он не лжет и не пытается оправдать себя. Люди-мужчины действительно не умеют сдерживать себя. Мгновенноживущие слишком торопятся жить, их инстинкт продолжения рода очень силен и может заглушить даже инстинкт самосохранения. И если Изинда действительно его распалила...
     - Это правда? - повернулся Король к Изинде.
     Она подняла на них ненавидящие глаза:
     - Я только шутила! Откуда мне было знать, что это грязное животное посмеет меня домогаться?!
     - Ясно... Ты что-то говорил о возможности исправить содеянное, смертный?
     - Да. Если Владыка позволит, я с радостью предложу госпоже Изинде войти в мой замок его законной хозяйкой и моей законной супругой. Никто не узнает о ее бесчестье.
     - Вот как? - Король задумался. - Со времени нападения на Рану Лебедь эльфы не отдавали своих женщин смертным. И по нашим понятиям позор изнасилования падает не на девушку, а на насильника. Но тут случай особый... Я предоставлю решать потерпевшей. Изинда, ты примешь предложение князя?
      Изинда побледнела до синевы:
      - Ни за что! Пока я жива - ни за что! Ненавижу! Убейте его, Владыка! Скормите его собственным псам!
      - Не могу. Мне жаль, Изинда, но вина за случившееся лежит на тебе. Ты сама себя наказала. Я объявляю князя Дэгона... невиновным и запрещаю всем моим подданным мстить ему лично либо через наемников. Надеюсь, Изинда, впредь ты будешь более осторожной. Иди к целителям и постарайся сделать правильные выводы из этого жестокого урока...
      Когда дверь закрылась за онемевшей от злобы Изиндой, Король повернулся к князю:
      - Я думаю, ты тоже будешь умнее, смертный. А пока - что там насчет псов, князь?..
      И только принц Эверген заметил, как застыла Дара, снова ощутившая дыхание близкой смерти. Она была совсем рядом...

Через месяц заплаканная Изинда ворвалась в спальню подруги.
       - Миледи, я беременна! - рыдала она. - От этого смертного!
       - И что? - не поняла Дара. - Почему ты плачешь? Конечно, жаль, что ребенок родится полу-эльфом, но когда подойдет его время, он сможет выбрать Путь Бессмертных и тогда его кровь перестанет иметь значение. Я ведь живу - и ничего. Радоваться надо.
       - Радоваться?! - Изинда задохнулась от ярости. - Радоваться этому ублюдку?! Я хочу от него избавиться!
       - Зачем? - ужаснулась Дара. - Ребенок-то в чем провинился, Изинда? Опомнись!
       - В чем провинился? В том, что он от этого скота! Я ходила к целителям, но они отказались мне помочь! Они сказали, что... что тогда я тоже умру. А я... я хочу жить! Но не хочу, чтобы жил он!
       - А я чем могу помочь? Я не целитель.
       - Миледи, Вы много ездили по Аркании - скажите, Вы не... Ну, говорят, у смертных есть свои целители... В общем, мне нужен отвар, который изгонит плод, но не отправит меня при этом к престолу Даны.
       - Я ничего не знаю об этом, Изинда. Мне известны лишь дороги да трактиры, где я пою мои песни - ты ведь знаешь, что по Аркании я странствую, одевшись мальчишкой-менестрелем, по-лукровкой... да я и есть полукровка. Прости, я ничем не могу тебе помочь. Да и если бы могла - не стала бы помогать. Нельзя убивать еще не родившегося ребенка за преступление его отца. Моя несчастная мать была Королевой... но она позволила мне родиться, Изинда. Подумай об этом.
       Изинда медленно поднялась.
        - Хорошо, миледи. Я больше не буду просить Вас о помощи. Я справлюсь сама...
       Еще через два месяца Изинду привезли из Аркании. У нее было сильное кровотечение - смертная женщина погибла бы, но дочери Даны сделаны были из прочного материала, и невесту принца довезли живой. Ее с трудом спасли - и она тут же едва не умерла от злости, когда ее поздравили с тем, что дитя не пострадало. Более того, целители предупредили ее, что при следующей попытке ей не поможет и сама Дана.
        Слухи о похождениях Изинды дошли до принца Эвергена и до князя Дэгона. Первый пришел к ней и долго в чем-то убеждал, пока Изинда не перестала плакать и проклинать всех подряд. Второй прислал в подарок свору акарских псов - и, ко всеобщему удивлению, Изинда дар приняла. Но видевшая ее глаза принцесса вновь ощутила дыхание Смерти.
        Когда приблизилось время родов, Дара, уже с трудом выносившая гнетущее чувство постоянной угрозы, оседлала Флоримэля и уехала в Арканию. Как вскоре выяснилось, зря... хотя что она смогла бы изменить в случившемся?

Пока менестрель трудился над поданным мясом, к харчевне начали подтягиваться слушатели. Они заказывали пиво с подсоленными сухариками или прокаленными орехами и усаживались за столы, терпеливо дожидаясь, когда певец утолит голод. Даже канарейка без конопляного семени петь не станет, это все понимали.
       Скорость, с которой огромный кус исчезал с тарелки щуплого на вид паренька, вызывала невольное уважение. Добрый едок - добрый работник, и неважно, чем он зарабатывает на жизнь - топором или горлом. Смолотив последний ломтик и с явным сожалением оглядев опустевшую тарелку, менестрель спросил травяного отвара с медом и теперь потягивал золотисто-зеленый напиток, иногда окидывая быстрым взглядом посетителей. Меч он отстегивать не стал - похоже, действительно с ним сросся: менестрель - существо неприкосновенное, и певцы обычно разъез-жали безоружными, а если бывали оружны, то меч снимали, чтобы не мешал играть.
        Кружка опустела.
        - Ну, и что вам спеть, люди добрые? - спросил менестрель, расчехляя лютню.
        - А это смотря какие песни ты, милсдарь, знаешь, - тут же отозвались из-за столов. - Старые все слышали, а вот как насчет новых?
        - Новых вам, значит, подавай? - хитровато сощурился парнишка, проверяя строй своего ин-струмента.
        - Давай новых! - согласно загудели заждавшиеся поклонники благородного искусства.
        - Ну что ж... "Баллада о голубке"! - объявил менестрель, тронул струны и начал выводить прихотливую мелодию:
- В одном королевстве голубка жила,
Гнездо в королевском дворце завила,
                                                   Яичко снесла, насидела птенца...
Сбежал с перепугу Король из дворца!
        Еще не сообразив, о чем, собственно, речь, слушатели расхохотались. Певец затянул при-пев:
                                                   - Отчего сбежал Король?
                                                   Хочешь знать ты - так изволь:
                                                   У голубки - ей-же-ей -
                                                   Дочка - сокола страшней!
                                                   Мать гадает над птенцом -
                                                   Кто же был ее отцом?
        Не понять было уже невозможно - баллада явно повествовала о семейных дрязгах арханско-го Владыки. Мало того, что имя Королевы по-людски как раз и звучало как "Голубка", так еще памятен был скандал, разразившийся в королевском семействе, когда Королева родила дочь-полукровку.
       Баллада продолжалась в том же духе, прерываемая взрывами смеха.
       - Ну, милсдарь, если ты эту балладу перед Владыкой пел, то я знаю, кто подарил тебе такого жеребца, и зачем, - просипел, утирая навернувшиеся слезы, корчевщик. - Не иначе тот самый папа, которого так и не нашли, озаботился, пока ты и его в песне не назвал!
      - Не, это придворные! - подхватил кто-то еще. - Владыку-то, поди, со злости столбняк хватил - ну, пока он не опамятовался, певца-то и спровадили. А чтоб точно не догнал, лошадку дали по-резвее.
      - А еще что знаешь? - встрял купец.
      - Дай человеку дух перевести! - напустился на него наемник. - Твое-то дело ушами хлопать, небось не ты поешь.
      - Ну, положим, не совсем человек, - пробурчал обиженный купец, но так тихо, что никто его не услышал. - Старшей Крови половина точно есть...
      - А что, Королева-то ведь наверняка со смертным согрешила! - восхищенно заорал кто-то из угла. - Уж дюже, говорят, дочка вышла лихая. Эльфийки-то мечами махать не приспособлены, да и арханца не их ручками за поводья тягать! Это уж скорей наши бабы такие!
       - Да нет, вообще-то, - отозвался менестрель. - И у Потаенных, говорят, в древности воитель-ницы были. Та же Рана Лебедь, к примеру. И тоже королевского рода - сестрой Короля была.
        - Почему сестрой? Отец-то, поди, тоже Король?
        - Правила ее мать. Отцом был эльф из знатных, но не королевской крови, - пояснил менест-рель. - Правда, баллад про это время почти не сохранилось. Давно было... даже по их времени - давно.
        - А ты, поди, и тех, что остались, не знаешь?
        - Про Потаенных я все баллады знаю, даже те, что считаются потерянными.
        - Да ну?! А про эту твою... Лебедь? Знаешь?
        Менестрель кивнул. Его лицо внезапно стало серьезным, он тронул струны, и лютня засто-нала под чуткими пальцами:
                                                   - Ты вез меня к мужу -
                                                   Не в смерть, а на жизнь...
                                                   В щите опереньем
                                                   Стрела всё дрожит.
                                                   На тракте пустом -
                                                   Ни души, ни огня,
                                                   Но не задержала
                                                   Засада коня!
                                                   Пусть нас расстреляют
                                                   В упор палачи -
                                                   В родную Архану,
                                                   Арханец, скачи,
                                                   Скажи Королеве -
                                                   Мы приняли бой...
                                                   Мой брат, мой Король,
                                                   Я останусь с тобой...
        На сей раз балладу выслушали молча. Когда перестала плакать лютня, кто-то спросил:
        - А что же она не уехала, если могла? Девка ведь, никто бы не попрекнул.
        - Она была не только сестрой Короля, - отозвался менестрель. - Прежде всего она была под-данной Короля. И не могла бросить своего повелителя. Вот и осталась...
        - А что, род так и прервался?
        - Нет, у брата Раны Лебедь уже была семья. Собственно, их мать схожим образом осталась вдовой, и именно ее второму браку Рана Лебедь обязана своим появлением на свет. Но сама Ра-на, кстати, не погибла - Дана наделила своих дочерей способностью выживать даже после ран, смертельных и для большинства эльфов.
        - А почему в балладе об этом ни слова?
        - Потому что она умерла. Когда она пришла в себя, выяснилось, что ее нашел контродор и выходил. Правда, для этого пришлось посвятить ее Матери Миров. Так что принцессы Раны Ле-бедь не стало - вместо нее появился контродор по имени Рана Лебедь. Говорят, эта баллада на-писана ею самой, и именно поэтому в ней нет описания спасения принцессы.
        - Ну да, понятное дело... - согласился купец. - А кто хоть напал-то?
        - Люди, милейший, люди...

Не успели слушатели обсудить и половины загадок, подброшенных менестрелем, а Боень - тихо порадоваться удачному дню, как за окном раздался топот, и выглянувшим в окна гостям предстали два эльфа. У Боеня в который раз за день сердце ушло в пятки, но когда он разглядел прибывших, ему стало по-настоящему дурно. На чистокровных конях восседали юноша с обру-чем из лунного золота на голове, каковой вполне определенным образом свидетельствовал о принадлежности своего владельца к королевскому роду, и девушка в изумрудном платье, глаза которой излучали ненависть и отвращение. Трактирщика едва не убило невероятное сходство того самого менестреля с юношей, который просто не мог быть кем-то еще, кроме как принцем Эвергеном, сыном Владыки и будущим Королем. Похоже, неприятности начались - княжич оби-дел сына наследника, не иначе...
       - Что угодно господам? - Боень почтительно склонился перед поманившим его принцем. Его спутница дернула поводья своей серебристой кобылы так, что та шарахнулась в сторону.
       - Скажи, добрый человек, не видел ли ты на дороге всадника на вороном арханце, похожего на меня и одетого в черное? - спросил эльф.
       "Убивать не будет", - решил трактирщик, и на всякий случай поклонился еще раз. Выпря-мившись, с достоинством ответил:
       - Ты говоришь о менестреле, господин? Он заезжал в мою харчевню и несколько часов пел свои песни.
       - Да, почтенный, именно о нем. Давно ли он покинул твой гостеприимный кров?
       - Не очень. Не прошло и двух часов. Но конь его силен и хорошо отдохнул, а перед тем дол-го стоял, и силы его не растрачены. Может, господа почтят мою скромную харчевню своим при-сутствием? Я не богат, но у меня найдется чем попотчевать таких знатных гостей...
       Девушка фыркнула с явным отвращением.
       - Мы спешим, добрый человек, - сказал принц. - Куда поехал менестрель?
       Боень указал направление и упомянул о свадьбе, на которую торопился певец. Поблагодарив его и бросив золотого дракона за труды, наследник пришпорил коня и странная пара скрылась за поворотом дороги. Боень задумчиво вертел в руках монету, на которую можно было раз двадцать купить его трактир со всеми припасами, и печально думал, что спокойная жизнь в Аркании под-ходит к концу.

        - Она опередила нас почти на два часа, - всадница искоса глянула на принца.
        - Успокойся, Изинда. Она не спешит, и мы сегодня ее догоним.
        - Зачем вообще ей было затевать эту глупую игру с переодеванием?!
        - А зачем тебе охота, Изинда? Кстати, не подаришь щенка?
        Изинда подскочила, словно ее укололи.
        - В такое время ты еще можешь шутить?! Милорд, я тебя не понимаю.
        - А что мне остается делать? Плакать и ломать руки?
        - Зачем тебе вообще понадобилось ехать в Арканию, милорд? Представляю, что подумал этот смертный! Он же явно тебя узнал! Принц Арханы, один, без охраны и свиты, гоняется по Аркании за каким-то менестрелем! Кудри Даны! Да завтра же вся эта крысиная страна будет бур-лить, как котел с неплотно закрытой крышкой!
        - Так надо, Изинда. Дара должна вернуться, и у меня нет времени ждать, пока ей самой за-хочется это сделать. Она нужна мне в Архане.
        - Зачем?
        - Сама знаешь...
        Жеребец принца вдруг негромко заржал на скаку и ускорил и без того стремительный бег. Впереди послышалось ответное ржание. Кони вырвались на свет из лесных теней, и путникам предстал всадник на вороном жеребце, дожидающийся их посреди залитой закатным солнцем поляны.
        - Ну наконец-то! - воскликнул принц, осаживая своего жеребца. - Сестренка, ты заставила меня побегать за тобой!
        - Не уверена, что это следовало делать, - высокомерно заявила Изинда.
        Принцесса - а это была именно она, - удивленно посмотрела на нее и тут же повернулась к брату.
        - Наследник Арханской Короны один в Аркании? Что случилось, мой принц?
        - Пропал отец, Дара.
        - Как это случилось?
        - Никто не знает. Он поехал на охоту, пробовать свору... тех самых псов. По дороге в лесу послышался крик - женщина умоляла о помощи, и свита бросилась туда. Они никого не нашли и вернулись обратно, но Короля уже не было там, где они его оставили. Через несколько дней Кай-ниэ вернулась одна, с пустым седлом. Больше отца никто не видел.
        - Но должны же быть хоть какие-то слухи, сплетни, наконец!
        Принц покачал головой:
        - Ничего. Ни звука...
        - Поехали.
        И Дара послала коня в галоп.

… По залитой солнечным светом роще мчалась королевская охота. Трубили рога и залива-лись лаем гончие, бесшумными немыми тенями мелькали в зарослях акарские псы. Когда после нападения на Рану Лебедь эльфы отгородили от мира Архану, они перенесли в Потаенное Коро-левство и леса со зверьем. Но волки почему-то ушли, воспользовавшись оставленными прохода-ми, обратно в Арканию, и не вернулись. И роль лесных санитаров пришлось взять на себя эль-фам. Для одних это была суровая необходимость, другие отдавались этому занятию с истинной страстью, но никогда не убивали больше, чем было необходимо.
Одна из фрейлин не удержалась на испугавшейся чего-то лошади, и свита приотстала, по-могая девушке снова сесть в седло. А Король помчался дальше. Он любил охоту. Тонконогая красавица Кайниэ, любимица принцессы, легко несла Владыку вслед за убегающим зверем. Во-жак акарской своры держался рядом. С того момента, как Дэгон сказал ему: «Вот твой хозяин», он ни разу не удостоил Короля холодного взгляда своих желтых глаз. Так опытный телохрани-тель не тратит времени на разглядывание своего нанимателя – он смотрит на других, чтобы по-мешать им причинить вред тому, кого охраняет. Король понял и оценил эту отстраненную пре-данность, и не делал попыток к дальнейшему сближению, предоставив псу исполнять свою ра-боту и не отвлекая его по пустякам. Вожак оценил доверие и не мешал Королю делать его собст-венную работу.
Так и сейчас он рыскал по сторонам, готовый отразить любое нападение. Но опасность оказалась не из тех, к которым он привык. До его ноздрей долетел запах зверя – неправильный запах! И в ту же секунду Король бросил кобылу в сторону, туда, где выскочил из чащи лис с осо-бенно яркой, золотистой шерстью. Заметавшись, зверек нырнул в кусты, но Кайниэ перемахнула зеленый барьер без малейшего усилия. Пес зарычал, предостерегая, но разгоряченный погоней Король уже не слышал тревожного рыка. Золотистый блик метался под конскими копытами, уходя от верного удара, и Король не увидел, как оскаленный, ревущий людоед ринулся в сторону – туда, откуда полетел ему в лицо пузырь с переливчатой жидкостью.
Акарский пес промахнулся. Этого не могло быть, но это случилось. Женщина, в незащи-щенное горло которой он метил, растаяла в воздухе, и он взвыл от боли, врезавшись в ствол де-рева. Он успел заметить, как она бросила что-то в его хозяина – и рванулся назад, к Королю… но застыл на месте, не веря своим глазам. Серебристая кобыла, храпя, пятилась от крупного поджа-рого волка, нелепо топтавшегося посреди изломанного кустарника. Она зацепилась поводьями за ветку, дернулась пару раз и взвилась на дыбы. Повод соскользнул, и Кайниэ помчалась прочь, не разбирая дороги.
Вожак принюхался. Этот волк был зверем, врагом, и его следовало убить. Но волчий запах был таким же неправильным, как до того запах лиса, исчезнувшего вместе с женщиной. Волк пах Королем. Его нужно было защищать…
Он шагнул вперед. Волк обернулся. У него были глаза эльфа, в которых уже гасли послед-ние искры разума. Вожак склонил голову и подошел, подставив шею в знак покорности. Волк обнюхал его и потрусил прочь от далекого лая и трубных звуков рога. Вожак поплелся следом, привычно вынюхивая врагов. И никто не видел, как из воздуха вышла женщина. Она прислуша-лась, усмехнулась и, нагнувшись, подняла что-то из притоптанной травы. Потом снова исчезла…
Дара проснулась от собственного крика. Принц, разбуженный ее воплем, подскочил, вы-хватывая меч, заволновались кони.
- Что случилось, сестренка?
- Сон… Я видела… видела, как это было!
- Что?
- Отца. Как его…
- Убили?!
- Нет, хвала Дане! Но от этого не легче! Она его заколдовала!
- Кто?
- Смертная. Я ее видела. Она напугала лошадь девушки из свиты, и охрана отстала. Потом заманила отца в чащу, подпустив лиса-перевертыша. И плеснула ему в лицо… не знаю, что, но он превратился в волка! В волка-оборотня! И он убежал… а она подобрала Корону! Что нам де-лать, Эверген?
- Торопиться… пока она не заявила о своем праве.
И он решительно направился к лошадям.

Спрыгнув с коня, Дара едва не сшибла с ног бросившегося к ней управителя.
- Миледи, вас ждут два контродора! – выпалил он.
- Где?!
- Сейчас они в библиотеке…
Не дослушав, принцесса помчалась в королевскую библиотеку. Эверген задержался, пой-мал за пояс управителя:
- Стой. Какие это контродоры? Те, что приходили к Королеве и потом к принцессе?
- Да, мой принц. Те самые.
- Тогда надежда есть… - непонятно высказался принц и пошел следом за сестрой.
Девушка влетела в дверь. Два пожилых человека стояли у высокого стрельчатого окна, раз-глядывая какой-то свиток. Что-то невероятно знакомое было в них, но у нее не было ни времени, ни желания анализировать свои чувства.
- Миледи… - начал было более старый.
Дара бросилась ему в ноги:
- Я знаю все! Я знаю, что отец жив! Я знаю, что Корона у смертной! Помогите мне! Возь-мите что хотите, только помогите мне! Вы забрали жизнь у моей матери – я тоже согласна уме-реть, если вам нужна моя жизнь! Спасите моего отца! Спасите Архану! Я не хочу войны!
Она подняла на контродора залитое слезами лицо – и оцепенела. На нее смотрел не тот ус-талый человек, чей запыленный посох она обняла, вымаливая помощь. Взгляд его безмятежных и беспощадных глаз был острее ножа. Но голос, когда он заговорил, оказался печален и мягок.
- Мы тоже не хотим войны, дитя. Поэтому мы здесь. Еще не поздно…
- Что нужно делать?! Говорите же, я сделаю все, если хватит моих сил!
Контродор снова переменился. Теперь он мог поспорить величием с Королем – и у послед-него были большие шансы оказаться на втором месте.
- Отныне зовись контродором, - сказал он, и Дара ощутила, как нечто неуловимое косну-лось ее – и изменило.
- Что… что это?
- Ты уловила Изменение?
- Да, - она повернулась ко второму певцу. - Что-то подобное было, когда… когда ты прихо-дил помогать мне с Кайниэ. Когда отдал мне Флоримэля…
Контродоры переглянулись.
- Я же говорил, что она запомнит, - пожал плечами тот. – Она была заклята до рождения. Фактически она стала Посвященной еще во чреве матери.
Он повернулся к принцессе.
- Это было Посвящение, дитя. Король лишил тебя права престолонаследия, а мы только что восстановили тебя в более высоких правах. Отныне ты служишь Великой, и у тебя другая судь-ба.
- Но… вы же обещали…
- Мы выполним обещание. Принц Эверген должен короноваться новой Короной Арханы – и немедленно. Тогда эльфы и полуэльфы не поддержат самозванку. А вот тебе придется поки-нуть этот мир.
- Умереть?.. – прошептала Дара. - Да, я обещала… Хорошо. Я умру.
- Нет, дитя. Такой жертвы мы от тебя не потребуем. Но тебе придется навсегда уйти за пределы этого мира. Ты возьмешь в сокровищнице Ледяную Корону и наденешь ее. После этого ты отправишься на Истинный Север, к Снежной Чаше. Когда достигнешь цели, положи Ледяную Корону в Чашу. Настало время этой драгоценности вернуться туда, откуда она была взята. Как только это произойдет, ты вернешь обличье отцу и Корону Арханы. Ты все поняла? Ты согласна?
- Да, но… Ведь это только легенды! Истинный Север, Снежная Чаша… Они были леген-дами еще до Сокрытия!
- Дитя, нет в мире такой легенды, которая была бы только легендой и ничем больше. Тебе многое предстоит узнать и на многое взглянуть по-другому. А теперь – иди. У тебя много дел. Коронация должна совершиться сегодня же.
Поднявшись с колен, девушка молча поклонилась и вышла.
- Принц, если ты  желаешь что-то узнать, проще спросить об этом, а не подслушивать, - сказал контродор.
Смущенный Эверген выбрался из-за ковра, прикрывающего тайный ход.
- Сначала покои Королевы, потом конюшня, а теперь и библиотека… - задумчиво перечис-лил певец. – Зачем?
- Она моя сестра, и я люблю ее.
- Но защитить не можешь?
- Как я могу защитить ее от нее самой?
- Действительно… Принц, есть еще кое-что, чего не должна знать принцесса, но следует знать тебе.
- Что именно?
- Читал ли ты этот свиток? – контродор протянул ему пергамент.
- Нет. А что это?
- Собрание пророчеств Раны Лебедь. Мы полагали, что эта рукопись не уцелела… К сча-стью, мы ошиблись. Так вот, здесь сказано, что Король оставит трон, но вернется, что сын зай-мет Престол Побед при живом отце, что Корона ляжет на чело смертной ведьмы, что Свет обра-тится во Тьму, и что кровь Даны иссякнет в роду Королей.
- То есть как – иссякнет?
- Род прервется, принц Эверген. Это случится не скоро, но это случится.
- И… надежды нет?
- Есть. Поэтому мы здесь. В этом пророчестве сказано, что к моменту гибели рода из-за пределов мира придут потомки Потерянной Королевы и принесут с собой Истинную Корону Ар-ханы. Они продолжат род Королей.
- Не понимаю. При чем здесь я и Дара?
- Ты ни при чем, принц. Но Дара очень даже при чем.
- Я не понимаю.
- Она и есть Потерянная Королева…

Вещь только законченная и очень сырая, потому любой критике буду только рада!