Давно уже замечена мной и не только такая вещь. У многих из нас есть заморочка: читаешь какое-то стихотворение, и - мяу! - оно идеально ложится на твою любимую тему. А оно писалось совсем не о том. Очевидно - не о том. Автор говорит - не о том. Или автор вообще не мог знать того, что тебе померещилось. Но для тебя оно - упорно о твоем, и этим самым и цепляет. Народ! У кого еще такое наблюдается - если не тяжело , давайте покидаем сюда свои "случайные попадания". Я лично поделюсь своей аэгнорской коллекцией с удовольствием. Для затравки кидаю известную явно-не-о-том вещь, попавшую ко мне в сей файл по инициативе Анны ака Роньи.

Вознесенский, вестимо.

Ты меня на рассвете разбудишь,
проводить необутая выйдешь.
Ты меня никогда не забудешь,
ты меня никогда не увидишь.

Заслонивши тебя от простуды,
я подумаю: "Боже Всевышний",
я тебя никогда не забуду,
я тебя никогда не увижу".

Не мигая, слезятся от ветра
безнадежные карие вишни.
Возвращаться - плохая примета,
я тебя никогда не увижу.

И качнется бессмысленной высью
пара фраз, залетевших отсюда:
"Я тебя никогда не увижу,
я тебя никогда не забуду..."

Ну, я на игре "Завтра была война" пела вполне себе известную и цивильную песню на слова Окуджавы "Еще он не сшит, твой наряд подвенечный..." И в принципе, если не считать слегка сомнительного в контексте слова "подвенечный", оно легло прямо-таки туда... куда надо.

--------

Еще он не сшит, твой наряд подвенечный,
И хор в нашу честь не  споет,
А время торопит - возница беспечный
И просятся кони в полет.
И просятся кони в полет.

  Ах только бы тройка не сбилась бы с круга,
  Бубенчик не смолк под дугой.
  Две верных подруги - любовь и разлука
  Не ходят одна без другой.
  Не ходят одна без другой.

Мы сами открыли ворота,
Мы сами счастливую тройку впрягли.
И вот уже что-то маячит пред нами,
Но что-то погасло вдали.

  Святая наука - расслышать друг друга
  Сквозь ветер, сквозь все времена.
  Две странницы вечных - любовь и разлука
  Поделятся с нами сполна.

Чем дальше живем мы, тем годы короче,
Тем ярче друзей голоса.
Ах только б не смолк под дугой колокольчик,
Глаза бы глядели в глаза.

  То берег, то море, то солнце, то вьюга,
  То ласточки, то воронье.
  Две вечных дороги - любовь и разлука
  Проходят сквозь сердце мое.

Туда же, к Аэгнору и Андрет. Вернее, дословно-то не совсем, но если, как с картинами поступают, отойти от песни на несколько шагов и взглянуть издалека...

Песни у людей разные,
А моя одна - на века.
Звездочка моя ясная,
Как ты от меня далека.

Поздно мы с тобой поняли,
Что вдвоем вдвойне веселей
Даже проплывать по небу,
А не то, что жить на земле.

Облако тебя трогает,
Хочет от меня закрыть.
Чистая моя, строгая,
Как же я хочу рядом быть.

Поздно мы с тобой поняли,
Что вдвоем вдвойне веселей
Даже проплывать по небу,
А не то, что жить на земле.

(Автора даже не помню )

Продолжаю делиться аэгнорскими ассоциациями. Это стихотворение вообще несчастное - в угадайке на Светотени его ассоциировали от Эленвэ до Феанора. А писано, вообще-то, о Маэдросе.

Кеменкири.

Снег-1

Ты
Не смотришь в эту белизну.
Ты –
Звезда, упавшая ко дну,
Что
Живет отныне только сном,
Да и то – за окном, за окном.

Ты –
До дна, до самого огня...
Снег
Тебе отныне не понять.
Сон
Обоих бережно приснит –
Только как же тебе объяснить?

Круг –
Метель и пламя не одно ль?
Вдруг
За ними есть не только боль –
Путь
За окоем, за самый край?
Что же – пусть, уходи, догорай.

Плач
Сухих деревьев над тобой...
Плащ,
Зачем-то темно-голубой,
Сшит
По неслучившейся весне…
Разреши опустить тебя в снег.

Хе-хе! Это ведь у нас Айканаро на игре пел (а я краем уха услышала)...

А вот еще. "Юбилейная эльфийская" Щербакова. Насколько я знаю, эпитет "эльфийская" сейчас автором снят. Но мне она не просто эльфийская - мы с Анной пришли к выводу, что ее мог написать Финрод.

А нас ещё осудят, а мы ещё ответим,
А нас ещё потреплют, а мы ряды сомкнём.
А нынче годовщина, и мы её отметим.
Не правда ли, как странно, как долго мы живем?

Мы так надежно помним мотив, нам данный Богом,
Мы так легки в движеньях - взлетим, того гляди.
Мы так неспешно ходим по нынешним дорогам,
Как будто не мгновенье, но вечность впереди.

Какие наши годы - такие наши песни.
А все, что с нами было, забудется легко.
А все, что с нами будет, начертано на перстне,
А перстень брошен в море, а море велико.

А море необъятно, над морем небо звёздно,
За морем дальний берег, над берегом покой.
И море дремлет чутко, и море дышит грозно,
И шум его дыханья нам слышится порой.

Мужайтесь же, о братья, исполнившись усердья,
Творите, что хотите, покуда хватит дня.
А длительного счастья, покоя и бессмертья
Я дал бы вам с лихвою, да нету у меня.

Ещё не раз зпоха то радостью, то болью
Наполнит наши струны и наши голоса.
И будем мы друг друга дарить своей любовью,
Пока своей любовью нас дарят небеса.

Листала как-то на досуге Арсения Тарковского…
Вот это вполне могли быть предсмертные слова Арагорна:
Предчувствиям не верю и примет
Я не боюсь. Ни клеветы, ни яда
Я не бегу. На свете смерти нет
Бессмертны все. Бессмертно всё. Не надо
Бояться смерти ни в семнадцать лет,
Ни в семьдесят. Есть только явь и свет,
Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.
Мы все уже на берегу морском,
И я из тех, кто выбирает сети,
Когда идёт бессмертие косяком.

А это у меня вызывает в памяти Финрода и Эарендила. Так, если бы Финрод об этом мог сказать…
И это снилось мне, и это снится мне,
И это мне ещё когда-нибудь приснится,
И повторится все, и все довоплотится,
И вам приснится всё, что видел я во сне…
Там, в стороне от нас, от мира в стороне
Волна идёт вослед волне о берег биться,
А на волне звезда, и человек и птица,
И явь , и сны , и смерть- волна вослед волне.
Не надо мне числа: я был, и есмь, и буду,
Жизнь- чудо из чудес, и на колени чуду,
Один, как сирота, я сам себя кладу,
Один, среди зеркал- в ограде отражений
Морей и городов, лучащихся в чаду.
И мать в слезах берёт ребёнка на колени.

И известнейшая вещь Тарковского. Это уже чистый эльфизм, Лориен, конец III Эпохи.
Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
На пригреве тепло.
Только этого мало.
Всё, что сбыться могло,
Мне, как лист пятипалый,
Прямо в руки легло,
Только этого мало.
Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало,
Всё горело светло,
Только этого мало.
Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала
Мне и вправду везло,
Только этого мало.
Листьев не обожгло,
Веток не обломало…
День промыт, как стекло,
Только этого мало.

P. S. Насчёт Ардахира - в "Лапсепарме" имя "Владимир" перевели как "Sеretur" . Но "Ардахир", по-моему, лучше

А вот Исход нолдор. У меня почему-то совершенно четкие ассоциации.

Ковчег неутомимый  -  Михаил Щербаков

Надежды прочь, сомнения долой,
Забыты и досада и бравада.
Граница между небом и водой
Уже не различима, и не надо.

По-прежнему свободный свой разбег
Сверяя с параллелью голубою,
Плывет неутомимый наш ковчег,
Волнуемый лишь смертью и любовью.

Проблемы вечной - бысть или не бысть -
Решенья мы не знаем и не скажем,
Зато ни жажда славы, ни корысть
Уже не овладеют экипажем.

И если мы несемся через льды,
Не чувствуя ни холода, ни боли,
То это все ни для какой нужды,
А только ради смерти и любови.

Воистину ничем не дорожа
За этим легкомысленным занятьем,
Мы верим, что не будет платежа,
Но если он и будет, мы заплатим.

Чего бояться нам - тюрьмы, тоски,
Ущерба очагу, вреда здоровью -
Но это все такие пустяки
В сравнении со смертью и любовью.


Вообще интересно получается, если такую развернутую метафору попробовать буквально воспринять Тогда меня даже не смущает то, что ковчег несется через льды: мне кажется, это мог бы петь...допустим, Маглор, уже потом, в попытке хотя бы поэтическим образом объединить тех, кто плыл, и тех, кто шел...

А тут вот в чем заморочка: я не знаю, о ком и о чем это писала Ханна. Но у меня это - опять - в аэгнорский файл попало. Ханна, ау! О ком оно на самом деле?


* * *

Если б ясен был мой взор
И ко мне вернулись силы,
Я бы вышила узор
Бледным золотом на синем.

Как летала бы игла
По канве безбрежно-белой!
Жаль, что нитку порвала
И стежок последний сделан.

Не для этих берегов
Узелок я завязала.
Извини, что о другом
Я ни слова не сказала.

***

Кто ты, как не цветок лесной?
Бьют дожди или давит зной,
Быстротечна твоя пора –
Не приходится выбирать,

А приходится выживать:
Травку чахлую прошивать.
Дай, прикрою тебя рукой,
Чтоб цвела ты денек-другой.

Кто ты, как не моя судьба?
Дай губами коснуться лба
И склониться к твоим ногам,
Прежде чем распроститься нам.