Допустим, здесь буду выкладывать свои новые рассказы. Начну с сегодняшнего, потом постепенно добавлю.

Пленных не щадя

- Лошадь захг'омала,
Командиг' убит,
Конница г'азбита,
Аг'мия бежит.*
- Достаточно! Неплохо, Одо, только произношение у тебя хромает, как та лошадь. Бета с плюсом и работать над дикцией. Манни, теперь ты продолжай.
- Враг! Вступает! В город!
Пленных! Не! Щадя!
От! Того что! В кузнице!!
Не было!! Гвоздя!!!

- Манни, ты пока не на войне, - заметил учитель. - Холоднокровнее, Манни. Альфа с минусом, минус - за интонации. Значит, гвоздя не было. А кто нам расскажет, о чём повествует сия историческая песнь? А расскажет нам... допустим... Мильда.

Пухленькая белокурая Мильда подскочила, едва не повалив стул, и, задыхаясь от волнения, начала:
- Это было двадцать пять лет назад, в третий и последний год царствования государя Риккарда Третьего. Лягушкоеды под предводи...
- Не лягушкоеды, а батрахофаги, Мильда, у нас здесь всё-таки лицей, а не таверна.
- Извините, господин учитель. Батрахофаги под предводительством генерал-атамана де Молинэ внезапно напали на город. Государь Риккард смело повёл конницу на врага, но внезапно его лошадь оступилась, он упал и погиб от подлого выстрела. Обезглавленная армия не могла более сопротивляться лягу... батрахофагам, которые ворвались в столицу и предали её огню и мечу. Лорд-канцлер Балдвин был вынужден откупиться от них землями, золотом и людьми, и только тогда они согласились вернуть нам самоуправление.

При слове "самоуправление" учитель поморщился, но кивнул: дальше.
- После войны, - продолжила Мильда, - была создана комиссия по расследованию, которая нашла виноватого. Им оказался кузнец Говер Хромой из Кантии, который подковал Суррея, коня государя Риккарда. Вместо десяти уставных гвоздей в правую переднюю подкову Говер вбил только девять, что и привело к паде... к пораже... к вышеуказанным событиям. Говер был закован в кандалы, проведён позорным маршем по столице и прилюдно казнён, а битва получила название "Говерово Позорище".

Учитель кивнул ещё пару раз по инерции, потом объявил:
- Твёрдая альфа. Молодец, Мильда, всем бы так. Что тебе, Аманта?

Худенькая и неказистая черноволосая девочка, обычно прячущаяся за спинами рослых одноклассников, тянула руку.
- Господин учитель, разрешите вопрос.
- Разрешаю, - смилостивился учитель.
- Кто возглавлял комиссию по расследованию?

Учитель улыбнулся.
- Правильный вопрос по теме. Комиссию возглавил лично лорд-канцлер Балдвин.
- Спасибо, господин учитель. А что делал канцлер Балдвин во время войны?
- Хорошо, отвечу и на этот вопрос. Во время войны, как и в мирное время, он был местоблюстителем государя, занимая пост вице-командира кавалерии. Итак, мы с вами сегодня будем...
- Извините, господин учитель, я хочу спросить.

Учитель стукнул кулаком по столу. И что только творится сегодня с этой тихоней! Но нет, нельзя подавать детям дурной пример, надо взять себя в руки.
- Что, Аманта?
- Когда погибает командир, вице-командир должен занять его место во главе войска. Отчего же армия была обезглавлена?

Хм. И в самом деле - почему? Учитель задумался, как бы сформулировать ответ, но настырная Аманта не умолкала.
- А как случилось, что нападение батрахофагов было внезапным? Ведь у нас есть разведка, разве нет?
- Есть разведка, - растерянно проговорил учитель. - Наша разведка - одна из лучших в мире, обладает особыми полномочиями, обеспечивается специальным бюджетом и подчиняется напрямую...
- Да, господин учитель?
- ...Напрямую лорд-канцлеру. Верно.
- Значит, не так уж виноват кузнец Говер, если разведка... и армия...
- Ну и что? - учитель был смущён, отчего его раздражение усиливалось. - История не знает сослагательного наклонения! Всё равно основной причиной поражения явилась гибель государя Риккарда, а тот погиб оттого, что кузнец Говер сэкономил на гвозде!
- Не сэкономил, господин учитель, - тихо возразила Аманта.
- Что-о?

Весь класс смотрел на неё. Покраснев, она прошептала:
- У меня есть точные сведения, что гвозди, которые использовал Говер для коня государя, были последними в его кузнице. Он дважды писал об этом лорд-канцлеру ещё до войны, но...

Учитель побагровел.
- Что ты порешь? Какие у тебя могут быть точные сведения? Тебя ещё на свете не было, а...
- Меня не было, - сказала Аманта. - Но я видела копии его писем и отчётов.
- Где??
- Дома, у бабушки. Говер Хромой был моим дедом.

Учитель с шумом выдохнул воздух. Неожиданно ему стало совсем легко.
- Так, - спокойно промолвил он. - Этого я не ожидал. Среди нас, оказывается, сидит отродье того мерзавца, который погубил страну и государя. И оно ещё поучает нас о причинах войны. Вон с моих глаз, Аманта! И собирай вещи: сегодня же ты будешь отчислена из лицея.

Аманта медленно шла к выходу. Губы её ритмично шевелились, как если бы она повторяла какой-то стишок, считалку или заклинание: но никто из присутствующих в классе не разобрал ни слова.

7 декабря 2010

* Использован текст английской народной песни в переводе С.Я.Маршака.

Хатуль, обязательно выложи еще "Синицу в руке" и про "И моря шум, и груды скал" :).

Хорошо, выложу :) Только дам немного времени, вдруг на это кто-нибудь отреагировать захочет :)

Конечно. Ну, мне все твои рассказы нравятся, чего уж там :).

Комиссия по расследованию, значит... и "историческая песнь", ага.
А Одо - это как-то связано с епископом Байё? ;)

В именах там рассыпаны дополнительные намёки, понятные мне одному только мне и, возможно, тебе :) Так что ответ - да :) :)

Ну, может, не только тебе и немножко мне, вдруг еще кто-нибудь догадается ;).

Кош, ты же знаешь, я на тебя не "реагирую" - я тебя читаю... :) Реагирую я на другие вещи. Так что можно мне еще почитать?

Еще с крестоносцами проассоциировалось, помимо Камши.

И моря шум, и груды скал



- На что похожа гора? – спросил злой человек.
- На медведя, - честно ответил мальчик.

Огромный медведь улёгся отдохнуть под огромным небом на берегу огромной воды. За время отдыха его огромная спина успела зарости кизилом и можжевельником. Волны с плеском разбивались об огромную морду зверя. Облака в своём непонятном танце кружились вокруг его огромного хребта, словно приглашая поиграть; но гора оставалась на месте.
- А это и есть медведь, - сказал злой человек.

Глаза мальчика распахнулись широко. В них отражались можжевельник и кизил.
- Как – медведь?
- А так, - злой человек беспечно пожал плечами. – Был настоящий, теперь каменный.

Мальчик уже знал: злого человека не попросишь – он ничего не расскажет.
- Расскажи!

Злой человек зажмурился. От огромной воды дул влажный ветер, и казалось, что брызги летят прямо в лицо, хотя на самом деле никаких брызг не было – слишком далеко они были от берега.
- Жил-был один колдун, - вымолвил он наконец. – Злой колдун.
- Ты? – перебил мальчик; но злой человек упорно гнул свою линию и делал вид, что мальчик его не перебивал.
- Этот колдун задумал истребить весь здешний народ. И...
- А почему?
- Что – почему?
- Почему злой колдун собрался истребить здешний народ?
- Ну как, - даже растерялся злой человек. – Я же говорю – он был злой колдун!
- И что? – не отставал мальчик. – Ты вот злой колдун, а тебя по утрам не добудишься, водой брызгаться приходится. Злые колдуны – ленивый народ. Не бывает таких злых колдунов, чтобы проснуться утром и сказать: ррррваааау, я злой-презлой, сейчас буду долго-предолго всех убивать. Не верю!

Злой человек вздохнул.
- Ох, похитил я тебя на свою голову...
- Не нравится – верни! – немедленно парировал мальчик и сам испугался своих слов. Кто у него остался в родном селении, затерявшемся среди приречных холмов за тысячи шагов отсюда? Мать умерла, когда ему минуло три солнца: она рожала ему младшего братца, да не выдержала; а братец затосковал без мамы, двух лун не прожил и поторопился к ней. Отца своего мальчик не знал, да и слова такого – "отец" – не было в его небогатом словаре: уж очень бесхитростными были обычаи маленького племени. Был дядя, брат матери - вечно занятый, вечно ругающийся, вечно думающий: мальчик так и представлял себе невысокие, толстенькие мысли, перекатывающиеся внутри дядиной груди. (Думают люди, как известно, сердцем; голова тут ни при чём, она нужна только для того, чтобы было где приткнуть глаза, уши и рот с носом – и ещё для того, чтобы на неё сваливались всяческие неприятности).

Пока не пришёл злой человек и не похитил его, чтобы принести в жертву Жителю Глубин, у мальчика в жизни не происходило ничего интересного, ничего важного и – главное – ничего своего.

- Ты у меня смотри, - грозным шёпотом прошипел злой человек. – Вот возьму и действительно верну тебя. Всё равно, небось, ты невкусный: не захочет Житель Глубин тебя есть.
- Это я-то невкусный? – возмутился мальчик. – На себя посмотри: ты-то так мне про своего колдуна не объяснил!
- Твоя правда, - вздохнул злой человек. – Действительно, этот колдун неспроста задумал погубить здешний народ. Обидели они его, продали ему не то вино кислое, не то пиво, водой разбавленное.

Камешек был в огород соплеменников мальчика, которые славились на всю округу тем, что изготавливали и продавали хмельное питьё, веселящее душу и тело и необходимое при священных обрядах. Искусство изготовления вина и пива, конечно же - исключительно магическое, как и сами эти напитки. Мальчик обиделся было за родичей, но сообразил, что, если пустится в очередное выяснение отношений, конец истории так и останется неизвестным. Он промолчал.

- И вызвал колдун своими заклятьями из Величайшего Леса Величайшего Медведя, - зловещим, мерным голосом произнёс злой человек. – Когда стопы Медведя касались земли, она тряслась от ужаса. Когда горы вставали на его пути, он раздвигал их передними лапами. Дыхание его было бурей, а уши его застревали в облаках.

Мальчик почти что испугался Медведя – так живо и страшно говорил злой человек; но, как только он произнёс слово "уши", всё сразу прошло: уж больно смешное почему-то слово – "уши". Разве у чего-то страшного могут быть уши? Глаза – это да. В темноте огненные глаза горят, сам видел, страшнее некуда. Зубы – тоже страшно, укусят. А уши – так за ними, наверное, и почесать можно. Эх, какой же из тебя злой человек, с досадой подумал мальчик о похитителе. Даже напугать как следует не сумел.

Меж тем рассказчик говорил дальше.
- Увидели люди, что на них медленным шагом двигается Медведь, чтобы разорвать их, и взмолились – каждый своему богу. Спаси нас, бог! Вызволи нас, богиня! Помогите нам, силы могучие! Но не ответили им боги: делать богам нечего, только разным людям на молитвы отвечать.
Тут бы и конец настал людям. На счастье их, проходил мимо другой колдун.
- Добрый? – оживился мальчик.
- Добрый, недобрый... какая разница? Тебе лишь бы перебить. Побудешь тут добрым, когда в трёх селениях жрать не дают и в четырёх колодцах вода горькая.
- Так это ты был?
- Ну да, это как раз я и был. Услышал я, как люди кричат, подошёл к ним, а они: спасите, спасите! Медведь, медведь! Я посмотрел – и вправду медведь. Ну, я одно заклятие накладываю – медведю сразу пить захотелось. Присел он попить, а я ему второе заклятие: стань камнем. Медведь и окаменел: с заклятьем не поспоришь. Видишь, до сих пор пьёт.

Мальчик восхищённым можжевеловым взглядом посмотрел на спутника.
- Здорово! А отчего вначале ты его попить усадил?
- А ты как думаешь?

Мальчик наморщил лоб.
- Ага, - сообразил он. – Стоячий бы медведь, окаменев, упал бы и ещё хуже бы навредил.
- Вот! Сам соображаешь! – улыбнулся злой человек.
- А меня научишь такие заклятья накладывать?

Злой человек потянулся, зевнул.
- Конечно, научу.

Мальчик вцепился в его руку.
- Ура! – закричал он и тут же спросил: - Скажи, а если ты меня всё равно принесёшь в жертву Жителю Глубин, зачем ты со мной возишься, учишь меня?

Злой человек пристально поглядел на мальчика.
- А Житель Глубин неучей не ест, - проворчал он, и мальчик впервые почувствовал, что ему совсем не страшно.

17 ноября 2010

Красота!

Синица в руке

- Ну? - спросил Бог.
- Что ну? - ответил Пророк.

Красивый сквер перед больницей был таким же, как раньше. Мозаика в форме концентрических окружностей, несколько деревьев, афишная тумба и треугольный портал: через одну грань можно было попасть в большой торговый центр, вторая вела в городской транспортный узел, а третья почему-то в японский город Осака. Тумба стояла с тех пор, как Пророк был маленьким; портал поставили лет пятнадцать назад, вскоре после изобретения порталов; деревья посадили года два назад, тогда же, когда вымостили сквер мозаикой. А вот больницей больница перестала быть в прошлом месяце. Теперь на вывеске сияли буквы "Центр диетологии и здорового образа жизни". И внизу, буквами поменьше: "здесь делают ИЛС".

- Смотри-ка, - тихо сказал Пророк. - Даже очереди уже почти что нет.
- Откуда очереди взяться, - ехидно заметил Бог. - Все уже укололись.

Действительно. Девяностолетняя соседка Пророка по лестничной клетке, которая принципиально не признавала никакой технологии, изобретённой после Первой мировой войны, и та три недели назад доковыляла до районной поликлиники, отстояла очередь - тогда ещё были очереди - и приняла в свою кровеносную систему инъекцию Левина-Сато. Удивительные искусственные пикобактерии, восстанавливающие больные клетки и уничтожающие всё, что может повредить организму, делали своё дело медленно, но верно: сегодня утром соседке нельзя было дать больше восьмидесяти, и, если верить предварительным экспериментам, через полгода молодые люди будут петь старухе серенады под окном.

- С двух до четырёх дня и после одиннадцати ночи, - добавил Бог.
- Вот именно.
- А ты будешь стареть.
- Слушай, Ты Бог или Сатана? Чего Ты меня искушаешь?
- Я - Бог. Но то, что люди называют Сатаной, - тоже одна из Моих сторон, - ответил Бог. - И ты это давно знаешь. Ты даже, помнится, написал об этом в своей первой книге.
- Написал, - кивнул Пророк.

Бестселлерами его книги никогда не были; тираж расходился - и на том спасибо. Пророк писал о незримом строении мироздания, о взаимоотношениях между бессмертной сущностью человека и его смертной личностью, о диалоге, который каждый совершенно бесплатно может вести с Богом. Были почитатели, адепты, ученики учеников... Последняя книга Пророка даже широко обсуждалась в центральной прессе. В ней он предупреждал о грядущем расколе и разделении человечества на два потока. Первый - поток светлого гуманного материализма; там, мол, человечество достигнет вечного здоровья, колонизует звёзды и научится такому, что не снилось смелейшим из фантастов. Но в этом потоке личность человека навеки останется личностью, и её неограниченное развитие всё же будет незримо ограничено рамками материи. А второй поток...

- Во втором личность человека преодолеет границы материи и сольётся с сущностью, и человечество сущностей сможет творить миры и быть Твоими соавторами. Как Ты сказал, так я и написал.
- Написал, - согласился Бог. - И немало людей тебе поверило. А вот поверил ли ты сам?
- Не знаю, - признался Пророк.

Не прошло и года после публикации книги, как Наоко Сато и Кейнан Левин обнародовали результаты своих экспериментов. Пикобактерии могут существовать в крови бесконечно; они способны проводить операции на молекулярном уровне; операции контролирует компьютер, состоящий из самих пикобактерий: связь между отдельными элементами работает по портальной технологии, и информация проходит напрямую из бактерии в бактерию; все болезни от простуды до рака излечиваются легко и элементарно за считанные минуты; старение исключается и продолжительность жизни теоретически увеличивается до бесконечности; индивиды, получившие инъекцию в преклонном возрасте, постепенно возвращаются в оптимальное состояние здоровой зрелости и остаются в нём навсегда; ребёнок, рождённый у привитой матери, получает пикобактерии автоматически без необходимости в инъекции.

- Впечатляюще, да?
- Конечно. Я даже мечтать о таком не мог. Практически всё, что пугало тысячи поколений, исчезло в одночасье.
- Да нет, Я говорю о другом. После этого тебя признали пророком.
- Да что Ты! Кое-кто, может, и признал, а большинство журналистов просто сказали, что я удачный фу... тьфу...
- Футуролог? Так это ж и есть пророк!
- Футуролог - это пророк без Бога.
- Но у тебя-то Я есть!
- Понимаешь... Я не всегда в это верю.
- Не всегда веришь... в Меня?

С одной стороны - бессмертие. Не призрачное, не под вопросом - несомненное, сейчас. С другой - Голос, который никто не слышит. Голос, которого может и не быть.

- Если бы я мог сказать, что от этой инъекции какой-то скрытый вред, что она обернётся каким-то страшным злом...
- Не обернётся. Инъекция Левина-Сато идеальна. Это Я тебе как Бог говорю. Просто те, кто её прошли, пойдут в другой поток. Выбравшим бессмертие посмертия не дано.
- А мы? То есть...
- Те, кто отказались, покинут со временем физическое тело и воссоединятся со своими сущностями, чтобы начать... Я же всё это тебе диктовал.
- Да, - вздохнул Пророк. - Диктовал.

На скамейке под вывеской "Здесь делают ИЛС" не было большой очереди. Два пенсионера с собаками, какой-то юноша с цветами, молодая мама с младенцем.

- Извините, кто последний? - вежливо спросил подошедший прохожий.

27 ноября 2010

"Синица в руке" -- в чистом виде выбор между эльфийским и человеческим путями.

Хольгер записан в 12/09/10 :: 2:59am:

"Синица в руке" -- в чистом виде выбор между эльфийским и человеческим путями.

Ну да, собственно, он может стать Элрондом - или Элросом...

Хатуль, вот простите вы меня, но ваш рассказ "И моря шум, и груды скал" мне напомнил уже давно существующую легенду...Легенду Крыма под названием " Легенда о Медведь-горе". вот ссылка: http://kpot.narod.ru/crimea/legend/leg1.htm.
почитайте, может увидите параллели... ::)

Пока Хатуля нет...  ;)
Он знает. Но у него тут свои параллели. Очень интересные. Вот когда-нибудь он их - параллели - допишет, и мы узнаем, где они пересекутся.

Nаrmo записан в 12/10/10 :: 1:55am:

Хатуль, вот простите вы меня, но ваш рассказ "И моря шум, и груды скал" мне напомнил уже давно существующую легенду...Легенду Крыма под названием " Легенда о Медведь-горе". вот ссылка: http://kpot.narod.ru/crimea/legend/leg1.htm. почитайте, может увидите параллели... ::)

Всё верно. Таких легенд много о любом живописном месте, не исключая и Аю-даг (который Вы совершенно верно идентифицировали как место, где происходит действие рассказа).
Оно и естественно: гора похожа на медведя, но она каменная - значит, в сказочном ("этиологическом") варианте гора обязательно раньше была медведем, но окаменела.
В данном конкретном случае более популярна другая версия - вот такая; или её модификация, где бог/аллах - не добр и справедлив, а жесток и зол. Второй вариант, конечно же, насаждался в советские времена как часть антирелигиозной пропаганды. Он и попался мне на глаза ещё в незапамятные времена.

Но дело в том, что мой рассказ - вовсе не о горе и о медведе. Он - о мальчике. Всё прочее, если присмотреться - не более, чем антураж.

записан в 12/10/10 :: 2:10am:

Пока Хатуля нет...  ;) Он знает. Но у него тут свои параллели. Очень интересные. Вот когда-нибудь он их - параллели - допишет, и мы узнаем, где они пересекутся.

Ну да. И вопрос - получится ли втиснуть в роман, где основной сюжет происходит двадцать семь веков спустя, всё это?

А ведь ещё плавает перед глазами сцена: красная от натуги роженица, лежащая на мягкой лежанке из ячменных колосьев, и повивальная бабка Волкобриго, она же по совместительству главврач и первосвященница племени, которая раздвигает что есть силы колени несчастной и кричит: "ну тужься же, тужься, лентяйка окаянная! Уже солнце спать скоро ложится, а его волосатая макушка чуть не с утра торчит из тебя, словно курган, заросший лесом"...

Почему нет? Плавает же перед глазами сцена! Вот пусть и в романе плавает.

Хатуль, ты не забудь выложить "Долгий месяц Хвостябрь" выложить, а?

Конечно :) Выкладываю.

Долгий месяц хвостябрь

1

Снять белый халат, бросить резиновые перчатки в урну, освободиться от стерильной маски. Улыбнуться всем медсёстрам по очереди. Сдать дежурство младшему коллеге. Приветливо кивнуть трём больным, стоящим на лестничной клетке. Дождаться нескорого больничного лифта. Спуститься на первый. Выйти из лифта. Кивнуть сторожу. Шагнуть на улицу. Вдохнуть глубоко, полной грудью морозный и свежий воздух.

Дождаться автобуса. Поздороваться с ночным водителем и с половиной пассажиров, с которыми каждый вечер по пути. Стоять, потому что сидячих мест нет. Смотреть, как мелькают за окном светящиеся вывески. Не пропустить остановку. Выпрыгнуть. Повернуть. Оглядеть двор. Подняться по ступенькам. Открыть дверь.

2

- Папа! Па-а-а-па!

Услышать нескладный хор трёх голосов, к которым присоединяется четвёртый голосок, пока без слов: вяк! Хнык! Вяк! И увидеть, как навстречу выходит она - двое мелких на ней висят, один покрупнее держится за подол, одна вертлявой планеткой пляшет вокруг неё.

- Привет, зверь, разгрузи меня.
- Привет, звёздочка. Привет, малые.

Разгрузить её: взять обоих малышей на руки. Руки перед тем вымыть с мылом, хотя запах операционной давно выветрился. Поговорить по душам со старшими; помирить их - оказывается, уже нашёлся повод для драки.

- Как ты, звёздочка?
- Валюсь с ног. Представь себе, с этими вот на шее пришлось переделывать два чертежа.
- Так вроде ты говорила, что всё готово?
- Я думала, что готово, но в одном узле заказчики что-то перепутали, а второй я сама запорола.
- И как, получилось?
- Ну вот, сейчас запустила программу, она пока считает. Сойдётся - смогу, наконец, расслабиться... если ты их накормишь и уложишь.
- Звёздочка, я тебе говорил, что сегодня ночью я ухожу?
- Говорил. Это обязательно? Завтра же носом будешь с утра клевать.
- Обязательно. Это мой старый учитель, мы с ним двадцать пять лет не виделись, он так попросил...
- Ладно, зверь. Ты у меня уже большой, сам решаешь. Мелких по кроватям - и свободен.
- А ты?
- А я, наконец-то, в душ - и... если программа ошибок не найдёт - то спать. Иначе...
- Иначе я тебя съем.
- Звери звёздочек не едят!
- Гррр! Марррш мыться!


3

Поджарить. Нарезать. Усадить. Собрать. Помыть посуду, пока старшие укладывают младших. Рассказать сказку младшим. Рассказать что-то интересное старшим.

- Папа, а про работу?
- А что - про работу? Если у больного протекает, а протекать не должно, значит, это надо зашить. Если у больного не протекает, а должно протекать, значит, это надо прочистить. Очень просто.
- А когда ты кому-то в сердце залезаешь, ты там видишь, что он кого-то любит?

Задуматься. Помолчать. Ответить:

- Да. Если есть сердце - значит, обязательно любит хотя бы кого-то.

Обнять. Укрыть. Ещё укрыть. Поправить. Погасить свет. Взглянуть на часы. Вздохнуть с облегчением. Пройтись по дому. Сходить за метлой и совком. Подмести пол. Взять мешок с мусором. Выйти, выбросить мусор. Вдохнуть ночной воздух. И броситься бежать.

4

Остановиться около пустой сторожки у подножия тёмного холма. Зайти в незапертую дверь. Включить свет. Снять пальто. Снять свитер. Снять рубашку.

Снять ботинки. Снять носки. Снять брюки. Снять майку.

Вдохнуть воздух. Оглянуться по сторонам. Взглянуть на настенные часы.

Снять трусы.

Погасить свет. Выйти из сторожки.

И со всех ног, со всех четырёх ног, без оглядки к вершине холма, по дороге обрастая шерстью и обретая хвост.

5

Склонить мохнатую голову перед тем, кто стоит на вершине и ждёт в темноте.

- Хорошо, что ты пришёл.
- Ты приказал мне прийти, Гау, и я не мог ослушаться.
- Неправда. Ты никому ничего не обязан с тех пор, как закончил обучение. И потом, хвост выдаёт тебя.
- Неужели?
- Да. Он говорит, что ты рад нашей встрече. И уши подтверждают.
- А я и в самом деле рад, Гау. Двадцать пять лет...
- Да. И как тебе живётся?
- Замечательно. Я свободен.
- В самом деле?
- Да. За этим я и приходил к тебе когда-то, когда ещё был только человеком.
- Я помню. Ты хотел освободиться от времени.
- Да, Гау.
- Я помню, что ты придумал тогда красивое слово...
- Да. Хвостябрь. Чтобы вместо сменяющих друг друга однообразной чередой октября, ноября, декабря был один-единственный, прекрасный месяц хвостябрь, длящийся вечно и не кончающийся никогда.
- И как, настал для тебя этот месяц?
- Настал, Гау.
- И ты живёшь в лесу?
- В лесу, в поле, в степи - там, где хочу. Спасибо тебе, Гау.
- А прошлой ночью? Где ты спал прошлой ночью?
- Я... в доме. В одном доме, в двадцати минутах бега отсюда.
- А отчего ты знаешь, сколько бежать отсюда до этого дома?
- Потому что я только что оттуда.
- А две ночи назад?
- Тоже. Гау, я...
- Сколько ты там живёшь?
- Я только временно... временно...
- Ответь мне на вопрос. Не бойся, я с тобой ничего не сделаю.
- Несколько лет...
- Сколько?
- Три... тринадцать с половиной.
- И ты работаешь?
- Работаю.
- И моешь посуду? Стираешь одежду? Подметаешь пол?
- Мою. Стираю. Подметаю. Но это...
- Только временно. Я знаю.
- Ты недоволен, Гау?
- Я? Я доволен, когда довольны мои ученики. Ты-то - доволен?
- Да, Гау. Я счастлив.
- И быт не тяготит тебя?
- Конечно, нет. Это же только...
- Я понимаю. Это всё, что я хотел знать. Иди и живи свободной жизнью, свободный зверь!
- Уххх.

- Что я сказал смешного?
- Ничего, Гау. Просто она... та, у которой я живу... тоже называет меня зверем.
- Она знает?
- Нет, конечно.
- А как ты её зовёшь?
- Я? Звёздочкой.
- А ты - знаешь?

- А что я должен знать?

6

Она выключила компьютер и свет, заглянула в обе детские, потянулась, улеглась на кровать, подложила руку под левую щёку и закрыла глаза.

И тогда, наконец, над морем взошла звезда. Она поднималась всё выше и выше над линией горизонта, и её яркие, спокойные лучи светили всё ярче, освещая дорогу одиноким путникам, ночным зверям и усталым матросам, заблудившимся в океане.

14 декабря 2010

И еще раз -- замечательный рассказ! И замечательный волк!

Волчье солнце встречается с днем на заре.
Жить - вервольфу, Звезде никогда не сгореть,
Если волк и Звезда свое чудо творят
В небесах бесконечной ночи хвостября.

Какое чудо. Особенно "И моря шум, и груды скал".
Хатуль, спасибо вам.

Ну - за вечный хвостябрь! [smiley=thumbsup.gif]

На старом коне боевом 


- Привет! Сто лет тебя не видел.
- Ну дык! Двести, можно сказать. Как ты?
- Ну... как тебе сказать? Кручусь. Дела. А у тебя?
- Ой... выше крыши. Занят. Ты с кем-нибудь из наших видишься?
- Знаешь, да. Не со всеми, но с некоторыми поддерживаю связь. А ты?
- Ну... не так чтобы очень. Раз в сколько-то получаю сообщение, отписываюсь...
- Да, разбросало нас.
- И не говори. Ты на старый наш канал заглядывал?
- Смотрю иногда. Там муть какая-то творится.
- Вот и я посмотрел - муть. То есть народ есть, но какой-то непонятный.
- Мельчают.
- Не то, чтобы совсем мельчают... Не знаю. Другие они. Общаются по-другому, и задевает их совсем не то... Ну, не те, не те.
- Слушай, а как ты думаешь, может собрать всех наших - и на полчасика туда?
- Куда - туда?
- На канал. Как обычно, с теми же аватарками, какие были.
- А нафиг надо?
- Так просто для кайфа. Ностальгия же! Я уверен, что многие ребята захотят.
- Ну, если многие... Погоди, нас же админы могут не пустить.
- А я договорюсь по-хорошему. Всё, я же вижу, что тебе идея нравится.
- Ну...
- Давай, давай: я беру на себя админа, а ты оповещаешь всех наших?
- Ну ладно тогда. На когда забиваем?
- Погоди, погоди, я параллельно с админом разговариваю. Он говорит - сегодня в полночь по местному времени, строго на полчаса и с включённой прозрачностью.
- В полночь... Сейчас посылаю сообщение всем нашим. А прозрачность - это как?
- В смысле, чтобы наши действия ничего на канале не меняли.
- Ну так какая разница? Мы ничего же не хотим менять. Нам только потусоваться, как тогда, правда?
- Ага. До встречи!
- До встречи!

...Ночной сторож музея стоял с выпученными от ужаса глазами, сжимая в оцепеневшей руке бесполезный мобильник, в то время как по залу, иногда проходя сквозь экспонаты, кружились под еле слышную музыку танцующие пары в разноцветных, роскошных одеждах, виденных ранее разве что на картинах. Все мысли его замерли, остались только выученные в давней юности, в другой стране, строчки, всплывшие вдруг с неожиданной ясностью: в двенадцать часов по ночам... из гроба встает полководец... на нём сверх мундира сюртук... он с маленькой шляпой и шпагой... на старом коне боевом...
...на старом коне боевом...
...на старом коне...

23 декабря 2010

Очень сильно! И хочется верить, что все доброе, что есть здесь, продолжится и там.

Тысячи разноцветных точек 

- Что ты делаешь? - спросил подошедший неслышно Нгео.
- Смотрю. - Иои даже не повернул голову, продолжая смотреть на яркое жёлтое пятнышко, вокруг которого по овальной дорожке вращался светящийся шарик ясного-преясного голубого цвета.

Нгео улыбнулся.
- Ещё бы. На эту штуку можно смотреть бесконечно.
- Ты знаешь, кто её запустил? - спросил, не отрывая взгляда от шарика, Иои.
- Знаю. Я его лично очень хорошо знаю, - мечтательно ответил Нгео. - Но это было давно. Ты сколько уже здесь сидишь?
- Долго. Этот голубой шарик вокруг своей жёлтой штучки где-то раз пятьсот-шестьсот обернулся.
- Ну, это ещё совсем немного.
- Но я уже начинаю терять терпение, - пожаловался Иои.
- По тебе незаметно, - усмехнулся Нгео. - Ты так уставился...
- Ага! Но только они как-то начинают устраивать свою жизнь - бац, снова войны одна за другой, снова угрозы, дикость какая-то вылезает, как в самом начале...

Нгео закивал.
- Так ты уже заметил?
- Да! - почти со слезами на глазах выкрикнул Иои. - И ведь я пытаюсь понять логику событий - и не могу: они там, вроде бы, разумные, они учатся чему-то, начинают понимать друг друга и строить что-то общее - и опять срываются в ужас и ненависть. И никакой логики!

- Есть, есть логика, - хохотнул Нгео. - Ты просто не туда смотришь. Глянь!

Нгео легонько дотронулся пальцем до мягкой-мягкой, почти прозрачной оболочки, окружающей конструкцию. Внутри оболочки, как блёстки, сверкали разноцветные точки: тысячи, тысячи, тысячи тысяч.
- Эти точки, - назидательно проговорил он, - называются звёздами, а ткань, в которую они вшиты, разные школы текстильного дела называют вакуумом, эфиром или астралом. Как ты видишь, астрал вращается так, что звёзды всё время перемещаются друг по отношению к другу и по отношению к внутренней конструкции. Это - система управления. Если присмотреться, то увидишь, что некоторые звёзды двигаются с определённой цикличностью. Она и определяет развитие разных аспектов тамошней истории. Так что если подошло опять время воевать - начнётся война. Отдельная воля отдельных индивидов на самом деле ничего не значит.
- Но... - в голосе Иои звучало разочарование. - А нельзя убрать этот астрал?
- Ты что? Сразу вся конструкция упадёт. Изнутри-то он кажется бесконечным, за счёт этого шарики не падают.
- А если... - Иои покраснел, осознав, насколько бредовая идея пришла ему в голову. - А если просто зайти туда и попробовать что-то изменить изнутри?

Нгео глубоко вздохнул, со стоном выпрямился и положил изувеченную руку на плечо Иои.
- Не стоит, малыш, - произнёс он. - У меня до сих пор... А впрочем - как знаешь: вдруг у тебя получится?

28 декабря 2010

Восприниматель вселенной 

Дошло до меня, о господин премьер-министр, что как-то к королю Цомбэ Второму, правившему Сайгарским королевством, простиравшимся от бурноводной Турны до Лангсангских гор, явился некий человек, одетый небогато, но очень аккуратно, и, после двух недель ожидания получив августейшую аудиенцию, заговорил с ним, причём речь его выдавала человека образованного и начитанного. И вот что сказал незнакомец:
- О король славный и могучий! На меня возложена работа, необходимая для безопасности и благосостояния королевства и вашего трона. До сего дня я делал её бескорыстно и добровольно, из одной любви. Но справедливо ли, чтобы мои старания не получали постоянного вознаграждения, как и преданный труд остальных чиновников двора?

И ответил король Цомбэ Второй:
- Нет, это несправедливо. Скажи же, что за работу ты делаешь и кто возложил на тебя её, и мы, разобравшись, вознаградим заслуживших и накажем виновных.

Тогда сказал незнакомец:
- Я - восприниматель вселенной.

И увидев, что королю незнакомо это выражение, пояснил:
- Разрешите, о король славный и могучий, я задам вам вопрос.

Король милостиво разрешил, и тот, кто назвал себя Воспринимателем вселенной, спросил его:
- Откуда вы знаете, что вы существуете на свете?

На что Цомбэ Второй, воспитанный некогда лучшими из мудрецов, Лорцли и Бартхом, поразмыслил и мудро ответил:
- Мы знаем, что существуем, потому что можем ощутить сами себя.

Восприниматель вселенной обрадовался ответу короля, восхвалил его мудрость согласно этикету и продолжил:
- Так и мир, чтобы знать, что он существует, должен ощущать себя. Я - та часть вселенной, которая воспринимает мир; я - это "я" мироздания.

Владыка Сайгара удивился:
- Но ведь у каждого есть своё "я", и это "я" кажется ему единственным на свете!

Собеседник его учтиво ответствовал:
- Воистину, у каждого человека есть его собственное "я", которым он воспринимает сам себя; моё же "я" отличается только тем, что оно - это "я" вселенной.

С поистине королевским любопытством поинтересовался повелитель:
- Что же было до того, как ты родился на свет? И что будет после того, как останки твои поглотят уста Габибба?

- Мудр король, задающий такой вопрос, - восхитился Восприниматель вселенной. - Отвечу только, что я был и прежде своего рождения, и буду опять после того, как умру - а об остальном не то что говорить, даже думать запрещено, чтобы не треснули стены мироздания!

- И что же ты должен делать, чтобы мир продолжал существовать? - вопрошал Цомбэ Второй.

- Я должен всего лишь сосредотачиваться на мире вокруг меня в каждую минуту, о славный и могучий. Если я отвлекусь, этот мир рассеется, как дурной сон.

- Скажи мне тогда: в мире много стран, помимо Сайгара. Есть Парж, богатый драгоценными камнями, есть Римна, где тучны стада, есть Лангсанг многорудный, есть заморские Нжет и Вриганы. Мы - не единственный король на этом свете. Отчего ты пришёл сюда, к нашему трону, а не к владыкам этих стран?

- О славный и могучий! Пускай случилось так, что вся вселенная зависит от моего внимания; но я, в этом своём облике - уроженец Сайгара, патриот и ваш верный подданный, как и был подданным вашего покойного родителя до вашего воцарения. Поскольку существование Сайгара невозможно, если мироздание разрушится, я рассудил, что сохранность вселенной входит в наши государственные интересы; вот я и пришёл к вам!

Король велел принести большую чашу с лангсангской настойкой на животном жиру и долго, неспешно думал. Затем изволил вынести следующее суждение:
- Твои слова справедливы. Мы принимаем тебя на службу с тем условием, что ты будешь обеспечивать существование мира.

Так Цомбэ Второй, известный широтой знаний и взглядов, а также пристрастием к обобщённому мышлению, создал при дворе новую должность: "Сайгарский королевский государственный восприниматель вселенной". Кабинет новоназначенному придворному устроили рядом с кабинетом Сайгарского королевского обыгрывателя, назначением которого, как известно, было ежедневно выигрывать у короля партию в таппы, причём если король выигрывал трижды подряд, обыгрыватель наказывался поркою, а если девять подряд - то и смертью; а жалование ему назначили четырнадцать ра в день, что вдвое превышало жалование королевского брадобрея и было лишь ненамного меньше, чем оплата трудов главного церемониймейстера.

Восприниматель вселенной не злоупотребил своим заработком, а использовал его для того, чтобы расплатиться с кредиторами, обеспечить свою семью и в меру помогать нуждающимся.

Так прошло двадцать три года.

На двадцать четвёртый год уста Габибба отверзлись, чтобы принять прах короля Цомбэ Второго, и трон перешёл к его внуку, принявшему тронное имя Цомбэ Третьего. Цомбэ Третий соизволил быть весьма практичным королём и отменил множество должностей, свидетельствовавших, по его августейшему мнению, об эксцентричности деда. Среди отменённых должностей была и должность Сайгарского королевского государственного воспринимателя вселенной.

Четыре раза приходил Восприниматель вселенной в королевскую приёмную за аудиенцией, и четыре раза ему было отказано в ней. На пятый раз он отчаялся.

Именно поэтому, господин премьер-министр, вы, вероятно, никогда в жизни не слышали ни о королевстве Сайгар, ни о бурноводной Турне, ни о Лангсангских горах.

Ввиду рассказанного мной, прошу вас рассмотреть возможность о предоставлении мне оплачиваемой ставки в качестве воспринимателя вселенной на государственной службе. Для обсуждения условий прошу ответить мне по электронной почте. Заранее благодарен.

30 декабря 2010

8-) [smiley=thumbsup.gif]

И все пути (Ar ilyё tier). Рассказ в честь дня рождения Толкина. 

- Как ты прекрасна.
- Я тебя люблю.
- Неисчислимые века я не устаю говорить тебе это разными словами.
- А я - тебе.
- Ты - моя Зажигательница Звёзд. Ты - моя Царица Светил. Ты - Возвышенная. Ты...
- Как мне странно, Манве! Вроде, ты говоришь те мои имена, которые всем известны - и всё равно мне хорошо.
- Я могу придумать ещё тысячу тысяч имён для тебя, которые будут знакомы только нам с тобой.
- Придумай, любимый мой Сулимо. За что нам с тобой такое счастье, как ты думаешь?
- Когда я задумываюсь об этом, я вспоминаю о нём.
- О ком - о нём?
- О втором Манве.

- Не надо, родной. Манве - это ты. А он... он потерял право называться этим именем.
- Я виноват. Я.
- Эру с тобой, любимый! Ты ничего не делал плохого! Ты ничем себя не запятнал! Ты...
- Скажи, Варда, моя Элберет...
- Да?
- Как тебя звали раньше?
- Что значит - раньше?
- До создания этого мира. До Музыки Айнур. До...
- Почему ты вдруг вспомнил об этом?
- Я расскажу тебе. Только ты ответь.
- Тогда скажи ты первый.
- Хорошо. Меня звали Элиас Фритт.

- Элиас... Фритт?
- Если точнее, Элиас Джордж Виттингэм Фритт, доктор медицины.
- Американец?
- Ты что, Варда! Я чистокровный англичанин, из Честерфилда... это в Дербишире. Я там родился. А работал в Оксфорде.
- Прямо в Оксфорде?
- Конечно! Я из кожи вон лез, чтобы попасть в Оксфорд... из-за Толкина. Я бредил Толкином.
- Так я и думала.
- А ты тоже?
- Конечно. Я практически жила в фэндоме... в интернете.
- В чём, в чём?
- Погоди, Манве, ты когда умер?
- В тысяча девятьсот восемьдесят шестом.
- А-а-а... а я в две тысячи втором.
- Ну, за это время наверняка многое изменилось. Этот Интер...нет - это в космосе, что ли?
- Да ну тебя - в космосе! Потом как-нибудь расскажу. Тебе сколько лет было?
- Тридцать пять. Я закончил-таки стажировку по кардиологии, проработал пару лет... и взял да и умер от инфаркта. Представляешь?
- Представляю.
- А у моей постели знаешь кто сидел?
- Девушка твоя?
- Не успел я завести девушку. А родители в Честерфилде остались. Сидели ребята из Британского Толкиновского Общества. Моя единственная семья. Наверное, очень плакали потом.
- А у меня никакой постели не было... меня убили.
- Как убили?
- Бандиты какие-то... я в театр пошла, а они захватили театр, и...
- Страсти какие. Это где такие ужасы, в Америке?
- Не в Америке. Я тебе скажу, как меня звали, и ты сразу поймёшь.
- Давай. Я же для этого разговор завёл... хотя для меня ты всё равно Варда.
- Это хорошо, что я для тебя Варда. Я люблю быть Вардой. А была я Валентина Владимировна Воскобойникова-Туровская.
- Это всё одно имя?
- У энтов подлиннее бывает.
- Так ты из России?
- Молодец, догадался.
- Я вспомнил эту... у Толстого. Марья Николаевна Болконская. Княжна Мари.
- Ну вот, а я никакая не княжна. Секретарша в издательстве. Диплом по филологии, невостребованный. Двое детей, без мужа. Пятьдесят один год. Москва.
- Всё как надо: типичная безрадостная картина, как всегда в русских книжках.
- Тебе смешно, Манве... а у меня только одна радость была в жизни.
- Арда?
- Арда.
- И у меня - Арда. Я, конечно, любил свою работу, но...

- Так зачем ты вспомнил про это?
- Когда я умер... вначале было темно. А потом я услышал два голоса.
- Да, я тоже. Как в "Листе работы Мелкина".
- Кого?
- Мелкина. А он по-английски по-другому назывался?
- А! Ниггль! Ну да, те самые два голоса. Они тебе что сказали?
- Сказали, что предлагают мне жизнь в настоящей Арде в качестве настоящей Варды. Как я мечтала всю жизнь.
- А ты мечтала стать именно Вардой?
- Да, вот такая смешная у меня была мечта. Я даже подписывалась "Элберет"... пока меня не заклевали на форуме и не заставили сменить ник.
- На каком форуме, какой ник?
- Как-нибудь расскажу... Элиас.
- Нет уж, имя "Манве" мне больше нравится. Так тебе не предлагали выбор?
- Выбор? Ну, мне сказали, что я могу отказаться и получить другое посмертие... но я, конечно, не отказалась. Эти голоса мне пожелали всего хорошего... и я оказалась там, в пространстве. С остальными айнур. С тобой и с.... ну, со вторым Манве. А тебе...?
- Мне голоса сказали: кем ты хочешь стать в Арде? Ну я, понятно, отвечаю: "Манве, кем ещё?".
- Ага.
- А они мне: а не хочешь стать Ульмо? Я говорю: нет, хочу Манве.
- Интересно...
- Тогда они говорят: если ты готов стать Ульмо, мы гарантируем тебе, что ты будешь именно Ульмо. А если ты хочешь быть Манве - что ж, но знай, что вас будет двое.
- Ох...
- И один из двоих Манве, который не сможет стать повелителем сил добра, окажется... Ну, ты понимаешь.
- И ты... всё равно согласился?
- Я согласился. И теперь мучаюсь мыслью: вдруг я виноват в его падении?
- Теперь я понимаю, почему ты так себя вёл перед Музыкой. Ты так его поддерживал, помогал...
- Я не хотел, чтобы вышло так, что это я его подтолкнул. Я даже пытался сделать, чтобы мы с ним вместе... чтобы оба...
- У тебя бы ничего не вышло.
- Откуда ты знаешь?

- Они мне сказали ещё одну вещь, перед тем, как меня отпустить. Я тебе почему-то об этом не упомянула, прости...
- Как я могу сердиться, моя Элберет? Что они тебе сказали?
- Они сказали, что вас будет двое. И...
- И?
- И что тот, кого я не полюблю...

..................

- Мы с тобой погубили его.
- Нет. Он погубил сам себя.
- Три долгих века он терпит в Мандосе. Представляешь?
- Но ведь если его отпустить, он разрушит наши Деревья! Он совершит неисчислимое зло! Он...
- Я читал "Сильмариллион", Варда. Я знаю, что он сделает. Но ведь он - фэн. Такой же фэн, как мы с тобой, любимая. Он тоже хочет, чтобы всё было по Профессору.
- И что?
- Это значит, что Берен полюбит Лутиэн. Это значит, что взойдёт звезда Эарендила. Это значит, что Фродо и Сэм будут жарить кролика в Итилиене, а Фарамир коронует Арагорна.
- И тысячи тысяч смертей - ради этого? Ради... книги?
- Варда... Валентина... Варда...

..................

Лязг. Стук. Скрип. Звон.

- Мелькор, мы отпускаем тебя на волю, чтобы ты пребывал со своими братьями в Валмаре.

И шёпотом:
- Выходите, Родригес.

(1986-) 3 января 2011

Как здорово! Как хорошо выражена мечта любого, кто любит Толкиена -- попасть в Арду, потому что в Арде есть чудо.

Экая жестокая сказочка-то.

Хольгер записан в 01/04/11 :: 3:21am:

мечта любого, кто любит Толкиена -- попасть в Арду, потому что в Арде есть чудо.

Ну, не стоит так обобщать, имхо.

Сказка и впрямь жестокая.
Но я согласен с Истанаро.
Даже я - темный - хотел бы туда попасть именно по этой причине. :)
А если несколько детализировать, то я бы туда хотел попасть потому, что Арда Профессора - молодой мир, и до своего Экклезиаста там еще очень далеко.

Хм, всё же каждому своё. Мне вот наш мир больше нравится.

И переиграть нуменорскую историю не хотелось ни разу? ;) Так, чтобы закончилось все иначе?

Уж если переигрывать эту историю, то я и не знаю откуда. От "Вначале был Эру Единый...", что ли? :)

TAtYana записан в 01/05/11 :: 12:04am:

От "Вначале был Эру Единый...", что ли? :)

Если с этого момента, то я, может, и не против:)

записан в 01/04/11 :: 11:18pm:

И переиграть нуменорскую историю не хотелось ни разу? ;) Так, чтобы закончилось все иначе?

"Конец Вечности" уже давно написан... Там насчет переигрывания довольно доступно всё изложено. Но тут, м-м, фишка даже не в этом; а припомните, сколько мы сетовали на множественных "Феаноров", "Гэндалфов", "Галадриэлей" и прочая - и еще раз перечитайте, оно очень занятно.

А мне вот интересно:

Цитировать:

- Они сказали, что вас будет двое. И... - И? - И что тот, кого я не полюблю...

Тут только я одна думаю, что в этой ситуации полюбить вообще... невозможно? Ну, при наличии в голове хоть чего-нибудь? Как в в ситуации "а кого из двоих не полюбишь, тот заболеет СПИДом"?  :-[

Нет, Тай, не одна. Но там вообще много чего веселого получается...

Элхэ Ниэннах записан в 01/05/11 :: 12:36am:

Нет, Тай, не одна. Но там вообще много чего веселого получается...

Автор имел в виду :)

записан в 01/04/11 :: 11:02pm:

Сказка и впрямь жестокая. Но я согласен с Истанаро. Даже я - темный - хотел бы туда попасть именно по этой причине. :) А если несколько детализировать, то я бы туда хотел попасть потому, что Арда Профессора - молодой мир, и до своего Экклезиаста там еще очень далеко.

А из этого следует забавный вывод: подтверждение тому, что Толкиен вовсе не Бальзак :). Потому что Экклезиаст -- эталон Бальзака :).

Это я тут эталон Бальзака... но, кажется, Волк имел в виду, что Арде еще не скоро настанет апокалипсис.

Экклезиаст к Апокалипсису имеет весьма отдаленное отношение. Экклезиаст говорил, что все бессмысленно и ничего не меняется, но не ждал конца света.

Тогда тем более - где вода, а где Профессор? Экклезиаст из него крайне сомнительный и по авторской позиции, и по биографии.

В том и дело. Для меня Арда связана с чудом, и книги Толкиена меня вдохновляют. Возможно, для кого-то иначе :).

Ага, замечательно - а теперь, пожалуйста, в студию мне какой-нибудь мой текст с основной посылкой "Что толку человеку от трудов его?" :)

А я не говорил, что именно у вас такие идеи были :). Но я встречал полно Бальзаков, мыслящих практически так (т.е. не всякий Бальзак мыслит как Экклезиаст, но практически каждый мыслящий как Экклезиаст -- Бальзак). А в конечном счете они пускают в ход бесспорный аргумент: "Мы все умрем".

Элхэ Ниэннах записан в 01/05/11 :: 12:22am:

Но тут, м-м, фишка даже не в этом; а припомните, сколько мы сетовали на множественных "Феаноров", "Гэндалфов", "Галадриэлей" и прочая - и еще раз перечитайте, оно очень занятно.

Вот я тоже сразу же спросила: "А ведь желающих-то стать кем-то конкретным в Арде намного больше, чем вакансий... И что тогда?".
Если совсем честно, идея "множественности Ард" мне никогда не была близка. 

Истанаро писал:

Цитировать:

В том и дело. Для меня Арда связана с чудом, и книги Толкиена меня вдохновляют. Возможно, для кого-то иначе Улыбка.

Согласна :).

TAtYana записан в 01/05/11 :: 12:04am:

Уж если переигрывать эту историю, то я и не знаю откуда. От "Вначале был Эру Единый...", что ли? :)

Ну, если не заморачиваться размышлениями, то можно и оттуда.  ;)

записан в 01/05/11 :: 4:42am:

TAtYana записан в 01/05/11 :: 12:04am: Уж если переигрывать эту историю, то я и не знаю откуда. От "Вначале был Эру Единый...", что ли? :) Ну, если не заморачиваться размышлениями, то можно и оттуда.  ;)

Что-то мне подсказывает, что откуда-то оттуда и надо.;) Потому что жить в каноничной Арде... если уж на то пошло, то хотя бы в какой-нибудь апокрифичной. Но и тут тоже важно, как устроишься)) В общем, со стороны смотреть лучше. Имхо, разумеется.

Что-то мне подсказывает, камрад Волк, что если думать - то не в этот раздел. В "средиземском" я с интересом посмотрю, где и какие развилки ты найдешь в истории Нуменорэ, а также какой результат тебе покажется лучшим, чем то, что вышло. Но не здесь.